121.
1886 г. Ноября 10—11. Я. П.
Получилъ другое ваше письмо, милый другъ, и тотчасъ же началъ писать Островской.1 Но писалъ, писалъ и ничего не могъ написать. Простите, не умею, какъ-то выходить нехорошо, да не могу писать незнакомымъ. Перфильеву2 — не скажу пока.3 Она застала свою мать, и я очень радъ за нее. Что милая А[нна] К[онстантиновна] молчитъ? Ея молчанiе рядомъ съ вашими письмами холодить меня. Я виноватъ, что не ответилъ вамъ, но всетаки вы велите мужу всякiй разъ мне сказать доброе словечко, а то сами припишите. Ведь вы очень близки къ сердцу. Никита, Ясенск[iй] парень,4 раздумалъ жениться — онъ хорошiй. —
Сейчасъ попробовалъ Островской писать еще — не могу. Передайте мой сердечный приветъ Лиз[авете] Иван[овне]. Спенглера поцелуйте. Файнермана выписали домой отбывать повинность. Боюсь за него, за его тело. Въ твердость его души я верю. Помогай вамъ Богъ бодро и добро жить — и отдыхать — это хорошо. А я радъ, что живъ. Лучше съ Островской лично и тому, кто можетъ предложить деньги, если она захочетъ.
Полностью печатается впервые. Небольшой отрывок напечатан в ТЕ 1913 г., отд. «Письма Л. Н. Толстого», стр. 40—41. На подлиннике пометка рукой Черткова: «Я. П. 11 ноября». Исходя из того, что эта дата проставлена по обыкновению согласно штемпелю отправления, датируем расширительно.
письму Черткова, датированному А. К. Чертковой «около 25 октября», большая часть которого уже была цитирована нами в комментарии к предыдущему письму Толстого. Свое письмо от 5 ноября, уже из Лизиновки, Чертков начинает с выражения беспокойства о том, что Толстой не получил письма его, написанного в октябре, еще до отъезда из Петербурга, — повидимому, перед самой женитьбой или немедленно после нее — и отправленного заказным. «Если не получили, то пожалуйста наведите справку, так как мне особенно хотелось, чтобы это письмо дошло до вас»,— говорит он. Судя по всем имеющимся данным, письмо это так и не было получено Толстым. Дальше Чертков пишет: «В Москве я заходил к Панову, узнав от Бирюкова, что он недоволен тем, как с ним обошлись в деле альбома рисунков Н. Н. Ге к расск. «Чем люди живы» [см. прим. 1 к п. № 103 от 1 апреля 1886 г.]. И действительно, оказалось, что он был введен в заблуждение, издал альбом в убыток себе, и в довершение всего был глубоко оскорблен графинею. Тут вышел целый ряд недоразумений, и я очень рад, что мне удалось их устранить... Панов был в близких отношениях с Островским и говорит, что вдова его — женщина очень хорошая и чтущая память своего мужа. Панов уверен, что она согласится предоставить нам желаемые произведения ее мужа... если вы ей о том напишете. А потому не следовало бы откладывать этого»... Заключительная часть письма имеет опять личный характер: «Как всегда, я много думаю о вас и так близок к вам по духу, что мне иногда кажется, что цель у нас одна, и до сих пор у нас полное единение в способах достижения ее. Я чувствую, что с нею становлюсь лучше и иду вперед успешнее, чем прежде, без Гали. И, кроме того, я теперь чувствую, что иногда действительно отдыхаю, не стараясь отдыхать; а прежде я старался отдыхать, но это мне редко удавалось. Радуюсь я также и тому, что чувствую, что ее постоянное присутствие не удаляет меня от людей, но, наоборот, сближает с ними и вызывает во мне больше любви к людям. С матерью идет хорошо. Она, кажется, понемножку всё больше привыкает к Гале. Галя не прибегает к экспансивным словесным излияним; но в ней видна настойчивая решимость насколько только возможно угодить моей матери, и я чувствую, что она должна успеть в этом»... — В той части письма, на которую отвечает здесь Толстой, Чертков пишет: «Вы мне, помните, сказали во время моего предпоследнего пребывания в Ясной, что охотно напишете Перфильеву [см. ниже прим. 2] по поводу освобождения И. И. Петрова из под гласного надзора [О И. И. Петрове см. прим. 3 к п. № 125 от 17—18 декабря 1886 г.]. Я... часто вижусь с ним. Он, бедный, от этого надзора ужасно страдает материально, физически и психически. И как для его здоровья, так и для того, чтобы он мог зарабатывать пропитание для своей матери... и сестер... очень важно, чтобы поскорее сняли с него гласный надзор, не дожидаясь 9 месяцев, остающихся до срока... Нужно бы вам написать Перфильеву, приложив в вашем письме прилагаемый здесь листок... Важно, чтобы Перфильев сообщил вам о дне и номере бумаги, которую он пошлет в министерство внутренних дел... Если бы вы в вашем письме к Перфильеву упомянули обо мне, то я с своей стороны зашел бы к Перфильеву... и это было бы лучше всего... Другое — Никита Минаев [см. ниже прим. 4] написал мне прилагаемое письмо. Мне ужасно захотелось помочь ему в той форме, какая ему кажется лучше, т. е. дать ему денег на свадьбу. Могу ли я попросить вас, милый Лев Николаевич, дать ему эти деньги... — одним словом помочь и сказать ему, что это и есть ответ на его письмо ко мне, так как я не имею возможности сейчас ему ответить».
1 В числе писателей, которых Толстой особенно хотел привлечь к делу «Посредника», был А. Н. Островский (1823—1886), комедии которого с самого начала его деятельности производили на него чрезвычайно сильное впечатление и с которым он познакомился лично, по собственной инициативе, еще в 1856 г. (Подробно об отношениях Толстого с Островским см. кн. H. Н. Апостолова «Лев Толстой и его спутники». М., 1928, статья «Л. Н. Толстой и А. Н. Островский», стр. 78—91.) Драмы Островского первого периода и особенно «Бедность не порок» и «Не так живи, как хочется» Толстой до конца жизни оценивал, как истиннозамечательные произведения русской литературы, и ознакомление с ними тех широких читательских масс, для которых был создан «Посредник», считал чрезвычайно важным делом. 23 мая 1886 г. Толстой написал Островскому письмо, которое должен был вручить ему в Москве Чертков, гостивший в Ясной поляне и уезжавший в Петербург. В письме этом Толстой говорил: «Любезный друг Александр Николаевич, письмо это передаст тебе мой друг Влад. Григ. Чертков, издающий дешевые книги для народа... Наша цель издавать то, что доступно, нужно, понятно всем, а не маленькому кругу людей, и имеет нравственное содержание, согласное с духом учения Христа. — Из всех русских писателей ни один не подходит ближе тебя к этим требованиям, и потому мы просим тебя разрешить печатание твоих сочинений в нашем издании и писать для этого издания, если бог тебе это положит на сердце... Я по опыту знаю, как читаются, слушаются и запоминаются твои вещи народом, и потому мне хотелось бы содействовать тому, чтобы ты стал теперь поскорее в действительности тем, что ты есть несомненно — общенародным в самом широком смысле писателем...» Чертков однако не застал в Москве Островского, который уже выехал в это время в имение свое Щелыково Костромской губ., куда письмо Толстого и было переслано ему. Но 2 июня Островский внезапно скончался. В письме от 10 июня Чертков писал об этом Толстому: «... Островский умер. Мне раньше того сообщили, что ваше письмо было ему доставлено. Очень мне интересно знать, успел ли он согласиться раньше смерти». Однако никаких распоряжений в связи с письмом Толстого Островский не оставил. В виду этого, уже по совету Черткова, Толстой, как мы видим, пробовал написать письмо вдове его, бывшей актрисе Малого театра Марии Васильевне Островской. Затем два с лишком месяца спустя, будучи в Москве, он сам заходил к ней, о чем сообщает в письме к Черткову от 19—21 января 1887 г. (см. т. 86). Так как и это свидание не дало никаких положительных результатов, он попросил Бирюкова, вскоре после того приезжавшего в Москву, сходить по этому делу к сыну Островского, Михаилу Александровичу. Наконец, в письме к Бирюкову от 20 марта 1887 г., Толстой сообщает: «Четвертого дня б[ыл] у меня Островский сын (очень полюбился мне), принес подарок от матери — сочинения отца — и разрешение... Радуюсь очень этому». Сношения Толстого с сыном Островского на этом не прекратились: в сохранившемся письме М. А. Островского, без даты, он сообщает, что, выполняя предложение Толстого, он подыскивал людей, которые взялись бы безвозмездно работать для «Посредника», и теперь нашел их (АТ). Разрешение же на перепечатку комедий «Бедность не порок» и «Не так живи как хочется» вскоре было использовано. Первая из них была изложена в повествовательной форме (2-е и 3-е действие) и напечатана под заголовком «Бедность не порок». Взято из ком. Островского Е. Свешниковой. М. 1887 (дозв. ценз, в Спб. 10 июня 1886 г.). Комедия «Не так живи как хочется» вышла в «Посреднике», без изменений, в 1888 г. (дозв, ценз.: Спб.. 30 января 1888 г.).
2 —1890), которого Толстой просил оказать содействие по делу И. И. Петрова, — в то время московский губернатор, приятель Толстого в первую половину его жизни. Сын жандармского генерала С. В. Перфильева, со всей семьей которого Толстой поддерживал знакомство. С 1857—60 гг. был Кирсановским уездным предводителем дворянства. Первым браком был женат на троюродной сестре Толстого, Прасковье Федоровне Толстой.
3 Толстой работал в это время над драмой «Власть тьмы». См. прим. 2 к следующему письму, № 122 от 14 ноября 1886 г.
4 Никита по прозванию Ясенский — молодой крестьянин из бедняков Никита Васильевич Минаев (р. 1864, ум. между 1908 и 1913 г.), из деревни Ясная поляна. Сохранившиеся письма его за 1886 г. к Черткову дают ясное представление и о личности его, и об условиях, при которых воззрения Толстого проникали в среду наиболее развитых яснополянских крестьян. Никита Минаев познакомился с Чертковым у «Борисовича» (Исаак Борисович Файнерман), который, нанявшись в работники к яснополянскому крестьянину Константину Ромашкину, жил в избе у него, куда часто заходил поэтому сам Толстой и люди, близкие ему по воззрениям, и где происходили иногда беседы или общее чтение. Зимою — 8 января 1886 г. — Минаев писал Черткову: «Дайте мне пожалуйста хоть какое-нибудь дело. Я в настоящее время ничего не делаю... и ажно с ума схожу без дела. Вам наверно требуется переписать В чем моя вера или Еванглие [sic], Критика Бословии [sic]». В бездатном письме его, о котором Чертков говорит Толстому, Минаев сообщает, что он решил жениться и в виду этого просит одолжить ему денег. Затем, раздумав жениться и, очевидно, проработав лето и осень в поле, в ноябре 1886 г. он попробовал заняться вместе с товарищем своим Петром Филипповичем Егоровым (р. в 1866 г.) разносною продажею книжек «Посредника» (об этом см. следующее письмо, № 122, от 14 ноября, и прим. 6 к нему). В феврале он писал Черткову: «Вот уж весна наступает, а у меня ни лошади, ни семенов», — и опять просил помочь ему деньгами, а затем сообщал о себе: «Я ужастно скучаю в настоящее время о том, что побеседовать... Братец по беседе Петра уехал в Полтаву... От Исаака Борисовича тоже нет никаких известий... А еще был друг, тот женился и отказался » — частью уже в несколько иной обстановке — вновь наладились, потому что 7 апреля 1887 г. Толстой пишет Софье Андреевне: «Вчера были кое-кто мужики вечером. Лева привел ребят Петра, Никиту и Андрея. Они наверху с фортепианами пели и плясали, а потом пили чай, а под конец и серьезно говорили и читали». (См. т. 84.)