46.
1885 г. Февраля 24. Москва.
Это письмо написалъ Орловъ1 въ ответъ на письмо однаго Лисицына,2 — X, 34, 35, 36, 37, 38 Матθея, въ особенности 34.3 «Какую религiю избрать въ жизни, религiю любви и снисхожденiя къ людскимъ слабостямъ — путь совершенствованiя и всепрощенiя, или, по духу ученiя 34-го стиха, следуетъ взять принесенный мечъ и проникнуться духомъ порицанiя, кары и неустанной борьбы». Я приписалъ ему несколько словъ,4 но ответъ Орлова, вырвавшiйся у него, — прекрасенъ. Орловъ знаетъ этихъ людей — онъ говоритъ, это зарождающiйся, колеблющiйся революцiонеръ.5— Что вы делаете, милый другъ. Давно нетъ отъ васъ писемъ. Книжки Р[усскаго] Б[огатства]6 «Два полюса»7 получилъ. И то и другое хорошо, какъ я и ожидалъ. — Въ романе есть очень хорошiя места — есть и много недостатковъ , т. е. порожденныхъ нашей скверной литературой. — Я остаюсь при моемъ мненiи — Оболенскiй человекъ, выплывающiй изъ бездны и хватающiйся уже за берегъ.8 — Это не мешаетъ тому, чтобы я признавалъ вполне, что его журналъ самый близкiй мне по направлению, и непременно помещу у него. Я даже думаю прислать ему отрывки изъ «Ч[то] н[амъ] делать».9 Я сделаю это, когда вновь займусь этой статьей. Теперь же я на время удалился отъ нея. Я былъ нездоровъ съ неделю и былъ поглощенъ Georg’eмъ и последней и первой его книгой, — Progress and Poverty, к[оторая] произвела на меня очень сильное и радостное впечатленiе.10 Прочтите, когда будетъ время. Оболенскому необходимо прочесть. Книга эта замечена, но не оценена, п[отому] ч[то] она разрушаетъ всю эту паутину научную, Спенсеро-Милевскую11 — все это толченiе воды, и прямо призываетъ людей къ нравственному сознанiю и къ делу и определяетъ даже дело. Есть въ ней слабости, какъ во всемъ человеческомъ, но это настоящая человеческая мысль и сердце, а не научная дребедень. Я здесь поручилъ узнать его адресъ и хочу написать ему письмо.12 13 — Ученiе Апост[оловъ] я отдалъ Маракуеву.14 15 Не знаю, захочетъ ли Богъ, a мне улыбается. Целую васъ, милый другъ. Дай Богъ вамъ того же спокойствiя и счастiя, к[оторыя] я все больше и больше испытываю, независимо отъ всехъ внешнихъ условiй, и даже — отъ здоровья. Поклонитесь отъ меня Лизавете Ивановне и попросите ее, чтобы она была снисходительна и добра ко мне.
(см. ниже, прим. 1 и 2). Даты на письме Орлова, как и пометки Черткова, указывающей приблизительную дату приписки, на подлиннике нет. Датируем, основываясь на том, что письмо это — как видно из ответного письма Черткова, было получено им 27 февраля, а время от написания письма до получения его в Петербурге занимало обычно около двух суток. Кроме того, письмо Толстого к Лисицыну, посланное ему вместе с письмом Орлова и написанное несколько ранее, чем это письмо к Черткову, сохранилось с конвертом, на котором имеется московский штемпель от 24 февраля, — значит, письмо к Черткову было написано не ранее 24 февраля.
—17 февраля, написанное вскоре после свидания его с Толстым в Москве (см. комментарий к № 45, от 15 февраля). Приводим из этого письма все наиболее существенное: «Я был третьего дня у редактора книг Комитета Грамотности, передал ему ваше разрешение и указал на пропуски и изменения в книгах, — пишет Чертков. — Он, разумеется, охотно на всё согласился. Причем сообщил, что он сам написал предисловие к Севастопольской Обороне и чувствует, что оно написано весьма плохо. Я ему объяснил, что вы не думали осуждать это предисловие в литературном отношении, а только, что оно противоречит вашим убеждениям, так как настраивает читателя в сторону сочувствия войне и оправдания ее. Он сказал, что он вполне понимает ваш взгляд и даже сочувствует ему, но он выразил опасение, что по выпуске предисловия книга эта будет исключена из списка произведений, одобренных для распространения в войсках и что поэтому она получит гораздо меньшее распространение... Однако мы разошлись, вполне согласившись, что вы... как автор имеете полное право ожидать точного исполнения вашего желания.— Я вернулся в Петербург с Оболенским и много с ним говорил. Он мне больше и больше нравится, и я все больше прихожу к убеждению, что он действительно заодно с нами. Часто, когда он пускается в научную терминологию и подымает всякие философские системы, я боюсь за предстоящие выводы и опасаюсь, что они окажутся в противоречии с простыми, ясными положениями Христа. Но выходит наоборот... Я теперь читаю его роман «Два полюса», который мне очень нравится по направлению... Я уверен, что если мы его поддержим, то легко можем обратить его журнал в путь для проведения учения Христа. Я был вполне уверен, что, когда он затронул с вами вопрос о материальной поддержке журналу, он не думал о себе, а о деле исключительно. И теперь я в этом окончательно убедился. Ему приходится тратить много усилий и времени для того только, чтобы сводить концы с концами, и потому приходится пользоваться часто материалом слабым. Он согласен поэтому совсем сбыть журнал в чужие руки (только человеку нашего направления) и желал бы только сотрудничать для дальнейшего развития своей идеи — обнаружения полного согласия научных выводов с основаниями учения Христа, — довольствуясь самым малым заработком для пропитания себя и семьи. Я положительно уверен, что здесь он совсем искренен, и вот что сам думаю про это: представляется удобный случай для попытки содействия объединению лучших из пишущих людей для проведения в общество христианского учения в применении к оценке и освещению самых разнообразных явлений нашей жизни. И я думаю, что такой опыт принесет столько же добра писателям, сколько и читателям. Ведь ломает же и гнет всякий журнал, всякая газета естественное направление каждого сотрудника под свою специальную тенденцию. Отчего же не делать того же самого в хорошую сторону? оно будет легче, п. ч. не ломать и гнуть придется, а только вызывать и поддерживать лучшие стремления всякого человека... Следовало бы поддерживать Русское богатство, издавать (всего лучше в связи с ним) газету, и — у нас будет три пути (считая лубочные издания) для проведения мысли Христа в самых разнообразных формах и приемах. Мы этим дадим возможность массе «интеллигентов» применить свои силы к общей пользе, и сама работа в таком направлении будет вызывать в них те общечеловеческие, христианские начала, которые теперь в литературе подавляются и искажаются. Быть может, даже наверное, не сегодня так завтра, вы найдете среди людей, сочувствующих вам и вашей задаче, таких, которые готовы будут посвятить на это дело часть свободных матерьяльных средств, находящихся в их распоряжении; другие, и их будет много, посвятят свои природные средства, свой труд, талант, свое развитие. Разумеется искусственно, насильственно вызвать этого нельзя; но насколько я могу судить, присматриваясь к людям, которых встречаю у вас и не у вас, время для этого настало, люди готовы пуститься по этому направлению». «Редактор книг Комитета Грамотности», о котором говорится в этом письме, — Александр Фомич Петрушевский (1826—1904) — ген. -лейтенант, автор популярных исторических книг, деятельный член Петербургского Комитета грамотности, существовавшего при Имп. Вольно-Экономическом О-ве с 1861 до 1896 г., когда Комитет был разгромлен правительством. В числе равных отраслей деятельности Комитета, имевшего целью содействие народному образованию, было и издание для народа лучших русских авторов. Из произведений Толстого в течение 1884 и 1885 г. Спб. Комитетом грамотности были напечатаны с его разрешения «Кавказский пленник», «Бог правду видит», «Чем люди живы».
1 Владимир Федорович Орлов. См. о нем прим. 5 к п. № 37 от 2 дек, 1884. О письме его см. ниже, прим. 5.
2 —1913) — в то время молодой человек, окончивший гимназию в г. Ельце, Орловской губ., откуда он и написал Толстому. В следующие годы, занимаясь литературой, он в то же время учился в харьковском, а затем дерптском ветеринарном институте. Затем заведовал русской общественной библиотекой в Дерпте и писал публицистические статьи в местных изданиях, а в 1893—1894 г. редактировал в Риге газету «Прибалтийский листок», где пытался проводить принцип братского отношения между народностями Прибалтийского края, однако с уклоном в сторону «обрусения». Перебравшись в центральную Россию, напечатал в «Русск. старине», 1904, октябрь-декабрь, статью под заглавием «Десять лет в прибалтийском крае». В последние годы жизни работал ветеринарным врачом в Сахалинской области. — Отношения его с Толстым начались в 1885 г. с того письменного запроса его, о котором говорится в комментируемом письме Толстого, и продолжались, по-видимому, до 1891 г. В 1888 г. Лисицын побывал в Ясной поляне. Толстой це нил его с нравственной стороны, признавая, в письме к нему от 30 ноября 1888 г., что в нем «есть та главная сила души, которая дает цену жизни для себя и для других — сила самосознания, суда над собой» (см. т. 64).
3 —38 X гл. Евангелия от Матфея говорится: «Не думайте, что я пришелъ принести миръ на землю ; не миръ пришелъ я принести, но мечъ. — Ибо я пришелъ разделить человека съ отцомъ его, и дочь съ матерью ея, и невестку со свекровью ея. И враги человеку домашнiе его. Кто любитъ отца или мать более, нежели меня, не достоинъ меня; и кто любитъ сына или дочь более,нежели меня, не достоинъ меня. И кто не беретъ креста своего и не следуетъ зa мною, тотъ не достоинъ меня». Комментируя эти слова в V гл. своего соч. «Соединение, перевод и исследование 4-х Евангелий», Толстой пишет: «Только если понимаешь..., что Иисус запрещает всякого рода не только убийства, но противление злу... запрещает суд, т. е. наказания, всякое противодействие насилию и похищению, и потому запрещает собственность, как и поняли его первые ученики, запрещает отдельность народов, пресловутую любовь к отечеству, — тогда только понятны те гонения, которым подвергся Иисус, ученики его первые и последующие... Понятно и разделение, которое должно произойти между людьми, о котором он говорит».
4 В своем ответе Лисицыну, представляющем собой приписку к письму Орлова, Толстой говорит: «Я показал письмо ваше близкому мне человеку — Орлову и вот он написал вам это. Я подписываюсь под каждым словом его письма. Я то же самое говорил в книжке «В чем моя вера». Если вы не читали, то найдете там всё, что я успел ответить на этот ваш вопрос. На последний вопрос ваш: какой путь избрать — самоотвержения или смирения или борьбы? отвечаю: проникнуться истиной учения Христа, и эта истина научит вас всему—научит, когда борьба порицания, обличения, когда самоотречение, но самосовершенствование — всегда».
5 «Родной мой! Вы не ищете того, чтобы уразуметь учение Христа, а ищете того, чтобы вам самим хотелось уразуметь в нем. Вы поранены неправдой жизни и ищете того, чтобы унять ту боль и те муки, которые причиняет вам ваше пораненое сердце. Вы ищете утоления боли и думаете найти его «в неустанной борьбе». Но правда живет в вас, и она... дает вам всё-таки чувствовать неправду того, на что вас толкают только: ваша личная боль, ваше личное страдание. Вы... ищете оправдания в указанных вами словах Христа. Но Христос не пришел ни обвинять, ни оправдывать... Он пришел сказать истину. «Ищите истины, и Истина сделает вас свободными». Но эта же Истина сделает и то, чего вы теперь как будто желаете так: она сделает, что могут быть врагами нашими даже домашние наши...; она может породить разделение, поднять меч, но не меч в моих руках против других, но меч этих других на меня самого. Но может быть еще худшее и острого лезвия меча: отделение, одиночество, клевета, обида, напраслина, презрение всех и собственные при этом сомнения и колебания и удвоенные отсюда страдания — всё это может быть ужаснее и самого креста Христова, который был легче для Него тем, что Он шел на него ... Но кто не берет креста и не следует зa Истиной, тот не достоин ее. — А Истина — в следующем: «Не противься злому!»... — Не знаю почему, но нудит меня что-то сказать вам еще и следующее. Никогда не бывши революционером, но любя их, как истинно страдающих, и всячески домогаясь, чтобы снять с души их истому их, я всю жизнь мою (мне 42 года) вожусь с ними: и два года в крепости сидел и судим был; меня освобождали, оправдывали и снова несколько раз брали... Брали меня по недоразумению. Но чего я искал — искал сознательно и добился своего: Я знаю вас... И так как я хотел понять самых лучших из вас, то и знаю именно, именно этих лучших. — Ваши страдания от неудовлетворенной любви к истине, от любви к человеку и человечеству... И теперь не любовь и истина, а только эти страдания... Но плюньте на них. Что наши личные страдания перед тем, что может освободить и всех и от всяких страданий?!... А это истина. Ищите ее».
6 Ежемесячный журнал, редактором-издателем которого с 1883 по 1891 г. был Л. Е. Оболенский (см. ниже, прим. 8). В 1891 г. журнал перешел в руки писателей-народников, во главе с Н. К. Михайловским.
7 «Два полюса» — роман М. И. Красова (Л. Е. Оболенского), напечатанный сначала в ж. «Мысль» за 1883 г., вышедший в том же году отдельной книгой и перепечатанный в сборнике Красова: «Два полюса. Роман и вторая серия рассказов «Жаждущие света», Спб. 1885. Роман, очевидно, произвел впечатление на Толстого, потому что в письме к кн. Л. Д. Урусову от 26 февраля 1885 он рекомендует роман «Два полюса» его вниманию (см. т. 63).
8 —1906), — писатель, журналист. Сын землевладельца Орловской губ. Слушал лекции в Спб. университете и Медико-хирургической академии по естественным наукам и в Московском университете по юридическим наукам и философии. В 1866 г. был арестован и заключен в Петропавловскую крепость. Обвинялся в недонесении о существовании известного ему тайного общества и в агитации среди рабочих. С 1878 г. вместе с проф. Вагнером издавал журнал «Свет», позднее переименованный в «Мысль», где был напечатан ряд его беллетристических произведений и критических, научных и философских статей. В 1883 г., приобретя в собственность «Русское богатство», нес на себе огромный труд в виду недостатка нужных оборотных средств. Среди журналистов 1880-х гг. Оболенский занимает особое место: эклектик по своему мировоззрению, он соединяет отрицание материализма и позитивизма с приверженностью к эволюционным теориям и вместе с тем, тяготея к вопросам этики, близко подходит к некоторым сторонам учения Толстого. Отсюда и перебои в отношении к нему со стороны Толстого, то раздражающегося его эволюционным подходом к вопросам нравственности (см. непосланное письмо к Оболенскому в комментарии к п. № 52 от 12—15 апреля), то радуется на его работы (см. письмо к нему от 15—16 февр. 1886, т. 63). Общая же оценка его журнала выражена Толстым в письме его к нему в следующих словах: «Вы пишете уныло, а я за вас, за ваш журнал и вашу работу всегда радуюсь. Как ни много читателей других журналов, читатели эти люди готовые, кладут на стол книжку своего направления журнала и потом отыскивают в ней, нет ли чего почитать. Но только одни читатели «Р. Б.», учителя, фельдшерицы, студенты, курсистки читают для того, чтобы найти направление» (см. письмо к Оболенскому от 17 (?) окт. 1886 г., т. 63). В 1891 г., вынужденный отказаться от издания «Русск. богатства», он сотрудничал в газете «Новости» и «Одесский листок», в журнале «Новое слово» (ред. С. Н. Кривенко) и занимался редактированием переводов сочинений Фулье, Тарда, Гефдинга и др. Большая часть самостоятельных трудов Оболенского была напечатана в издаваемых им журналах. Отдельными изданиями вышли затем: «Развитие чувствований и опыт их новой классификации», Спб., 1884; «Л. Н. Толстой, его философские и нравственные идеи» (7 статей о Толстом), Спб., 1886; «Нравственное воспитание ребенка с точки зрения современной науки», Спб., 1887.
9 Отрывки из статьи «Так что же нам делать» были, действительно, вскоре даны Толстым Оболенскому и напечатаны, с цензурными сокращениями, в «Русск. бог.» зa 1885 г., под отдельными заголовками: «Жизнь в городе» (№ 3—4), «Из воспоминаний о переписи» (№ 10), «Деревня и город» (№ 12).
10 Генри Джордж (Henry George, 1839—1897) — северо-американский писатель-экономист, идеями которого Толстой увлекался со времени первого знакомства с его книгами в феврале 1885 г. до конца жизни. Названная им в письме книга Джорджа «Progress and Poverty» («Прогресс и бедность») вышла в свет в 1879 г.; книга, которую он не называет, обозначая ее, как «последнюю» книгу того же автора — «Social Problems» («Общественные задачи») относится к 1884 г. Джордж род. в Филадельфии, в юные годы совершил много путешествий в качестве простого корабельного служащего, затем сделался журналистом, в 1872 г. основал в Сан-Франциско социалистическую газету «Evening Post», в конце 1880-х гг. переселился в Нью-Йорк, где сделался редактором рабочей газеты «Standart». Популярность его, как писателя и человека, была огромная, и когда он умер — похороны его превратились в грандиозную народную демонстрацию. В первом же крупном труде своем — книге «Прогресс и бедность», — вскоре переведенном на все европейские языки, Джордж выступает страстным проповедником идеи национализации земли, и, как средства, ведущего к этой цели, «единого земельного налога», который, поглощая все доходы землевладельцев, получаемые ими путем эксплуатации трудящихся, приводил бы их к отказу от земельной собственности. О том, какое впечатление произвела на Толстого эта книга Джорджа, можно судить на основании письма его к Софье Андреевне, написанного за три дня до комментируемого письма к Черткову: «Читаю своего George'а — пишет он. — Это важная книга. Это — тот же важный шаг на пути общей жизни, как освобождение крестьян, — освобождение от частной собственности земли... Мои требования гораздо дальше его, но это шаг на первую ступень той лестницы, по которой я иду» (см. письмо к Софье Андреевне от 21 февраля 1885 г., т. 83). Идея национализации земли посредством единого земельного налога настолько владела Толстым и во все последующие годы жизни, что он неустанно популяризировал ее в личных беседах со своими посетителями, а также в небольших книжках, предназначавшихся для массового читателя и издаваемых «Посредником». Таковы брошюры Толстого: «Великий грех», М. 1905 и «Единственное разрешение земельного вопроса», М. 1907. Кроме того, Толстой написал предисловие к русскому переводу книги «Social Problems», сделанному С. Д. Николаевым (Генри Джордж «Общественные задачи». Изд. «Посредник», М. 1907), зa издание которой официальный представитель «Посредник» в те годы — И. И. Горбунов-Посадов, был привлечен к суду. Подробнее см. прим. к письму Г. Джорджу в т. 69.
11 —1897) — английский философ-позитивист, автор серии научных трудов, под общим заголовком «Система синтетической философии», в которых он излагал, с эволюционной точки зрения, основные принципы биологии, психологии, социологии и этики.— Джон Стюарт Милль (J. S. Mill, 1806—1873) — английский ученый и мыслитель позитивного направления, автор «Оснований политической экономии» и «Системы логики». В 70-х и 80-х гг. прошлого столетия сочинения Спенсера и Милля имели огромное влияние на умонастроение русской интеллигенции. Толстой, напротив, с молодых лет был противником эволюционных теорий и позитивной философии, и о «спенсеро-милевских» подходах к волнующим его вопросам этики и общественности не мог говорить без возмущения. (См. гл. XXX соч. «Так что же нам делать», т. 25.)
12 — 8 апреля 1896 г.
13 Слова, цитируемые здесь Толстым, относятся к следующему месту из «Учения двенадцати апостолов» (см. прим. 2 к п. № 45 от 15 февраля 1885 г.): «Не держи зла на ближнего своего, не ненавидь никакого человека, но одних обличай, за других молись, а иных люби более души своей» (см. т. 25).
14 — деятель по народному образованию и с 1882 г. издатель народных книжек художественных и сельскохозяйственных, под фирмой «Народная библиотека». В числе художественных вещей им были изданы и рассказы Толстого: «Чем люди живы», «Бог правду видит», «Кавказский пленник», разошедшиеся в десятках тысяч экземпляров. Им самим написаны брошюры: «О школьных библиотеках», М. 1884 и «Что читал и читает русский народ», М. 1886. В феврале 1884 г. Маракуев был в числе лиц, собиравшихся у Толстого для обсуждения проекта народного издательства (см. прим. 3 к п. № 4 от 17 февраля 1884 г.), осенью того же года, как видно из сохранившегося письма его от 1 окт., обсуждал с Чертковым те же вопросы о печатании книг для народа. В 1890—1891 г. издавал в Москве журнал «Сотрудник», в 1897—1900 работал в одесской газете «Южное обозрение». Намерение Маракуева провести через цензуру и напечатать «Учение двенадцати апостолов» не осуществилось.
15 Кн. Леонид Дмитриевич Урусов (ум. 23 сентября 1885 г.) занимавший в 1876—1885 гг. должность тульского вице-губернатора, переводчик книги «Размышления императора Марка Аврелия Антонина о том, что важно для самого себя», Тула, 1882, и переводчик на французский язык книжки Толстого «В чем моя вера» (см. прим. 7 и п. № 1 от 5 дек. 1883 г.). Познакомился с Толстым около 1879 г., не раз оказывал ему услуги в его хлопотах о крестьянах, которых притесняли помещики или местные власти, и, заинтересовавшись его новыми взглядами, постепенно проникся ими. Не представляя собою особенно яркой самобытной фигуры, Урусов привлекал Толстого своей сердечностью, образованностью, горячим интересом к философским и этическим вопросам, и отношения их, носившие характер знакомства «семьями», постепенно превратились в дружбу. В записях Дневника Толстого за 1884 очень часто мелькает имя Урусова — отмечаются его письма, его посещения, его увлечения теми или другими вопросами. В конце января — начале февраля 1885 г., во время пребывания своего в Ясной поляне, он чуть не ежедневно ездит кУрусову в Тулу, о чем сообщает в письмах к Софье Андреевне, не забывая коснуться вопроса о здоровье Урусова, которое вообще заботило его, так как Урусов был болен туберкулезом. Он даже сам ездил к известному доктору Захарьину советоваться по вопросу о его состоянии. В конце февраля 1885 г., когда для Урусова выяснилась необходимость поехать для поправления здоровья в Крым, а семья его была заграницей, у Толстого возникла та мысль проводить его, которую он выражает в комментируемом письме. 6 марта он, действительно, выехал из Москвы в имение тестя Урусова, Мальцова, Дятьково Брянского у. Орловской губ., где находился Урусов, проводил его в Симеиз и, пробыв несколько дней в Крыму, 24 марта вернулся в Москву. Убедившись во время этой поездки, что Урусов слабеет, он в последующие месяцы пишет ему чаще прежнего и с особенною теплотою. Так в письме к нему от 15 апреля он говорит: «Пожалуйста продолжайте мне писать и почаще, всё, что вздумается. Неинтересных мне от вас писем не было и не может быть». 25 мая он пишет ему: «За чаем во время разговора я всегда вспоминаю вас. Вот тут, говорю, Урусов вступил бы в разговор с обычной горячностью и доказал бы то, что мне хочется доказывать».
«Ответ Орлова мне понравился за исключением только того места, где он говорит, что крест Христа был легче креста, который некоторым из нас приходится выносить, потому что крест Его был добровольный. Насколько добровольным был крест Христа, настолько и наш должен быть добровольным, и наоборот. Вообще я боюсь этих предложений страдать Христа... Орлов часто говорит очень хорошие вещи, но иногда наоборот. Напр., мне было очень жаль, когда он перебил вас во время разговора с Оболенским и Златовратским, и вместо вас стал им отвечать. Он говорил с увлечением, и вы по-видимому понимали и ценили его чувство, но в его словах было и противоречие и односторонность, и он спутал весь разговор, который шел хорошо и последовательно. Вместе с тем он не только никого не убедил, но и повредил тому, что вы говорили».