Толстой Л. Н. - Черткову В. Г., 4 - 6 марта 1884 г.

6.

1884 г. Марта 4—6. Москва.

Дорогой Владимiръ Григ[орьевичъ],

Спасибо вамъ, что пишете мне. Меня волнуетъ всякое письмо ваше. Скажу вамъ мое чувство при полученiи вашихъ писемъ: мне жутко, страшно — не свихнулись бы вы. И не отъ того, что я не верю вашей силе, не высоко ценю васъ; не отъ того, что вы, въ моемъ понятiи, ужасно высоко залезли — (туда, куда и надо), но мне все кажется, что вы тамъ не тверды. Это происходитъ отъ того, что я очень люблю васъ, и отъ того, что дело, которое вы делаете на этой колокольне, мне очень дорого. Мне хочется и посоветовать и страшно, какъ бы не помешать. Одно не могу не сказать на предпоследнее письмо. Вамъ надо жениться. Т. е. мне кажется, что вы будете прочнее — тамъ на высоте, обвязавъ себя этой веревкой. Меня испугали въ предпоследнемъ письме слова: я напился и развратныя мысли— Другое — я боюсь, что вы увлекаетесь прозелитизмомъ — обращенiемъ какъ целью. Обращенiе тогда только действительно и тогда только совершается, когда оно есть последствiе (почти безсознательное) собственнаго утвержденiя и потому улучшенiя. Мне такъ кажется и такъ со мной было. Вы, пожалуйста, не осуждайте меня, что я васъ учу, — я говорю, чтó чувствую, и выходитъ нехорошо.

Я радуюсь, что вы нашли въ Петре1 согласiе, вамъ помощь, но ваша радость мне не нравится. Согласiе съ истиной и признанiе ея не можетъ не быть — оно есть во всехъ, въ техъ, к[оторые] ругаютъ ее и идутъ противъ нея. — Въ томъ, что мы все согласны были и есть и будемъ — для меня, слава Богу, нетъ ужъ и минуты сомненiя — радостно то, когда люди перестаютъ бороться напрасно противъ истины и находятъ счастье въ ней. — Дай Богъ, чтобы это было въ техъ, к[оторые] вамъ близки. —

Получилъ я еще номеръ Бирюкова.2 Не нравится мне. Я занятъ китайской религiей. Очень много почерпнулъ хорошаго, полезнаго и радостнаго для себя. Хочу поделиться съ другими, если Богъ поможетъ. — Я теперь после написанiя своей книги3

Пожалуйста, пишите мне. Кланяйтесь Шпенглеру4 и напишите о немъ.

Толстой.

Примечания

«Круг Чтения» — сб. ТП, II, стр. 182. На подлиннике рукой Черткова пометка: «февраль-март?». Редакторская дата основана на том, что письмо это заключает в себе ответ на письмо Черткова с датою: 2 марта 1884 г., а 8 марта Чертков в своем письме уже свидетельствует о получении его.

Как видно из текста этого письма, оно является ответом на два следующих друг за другом письма Черткова. Первое из них, которое Толстой называет в своем ответе «предпоследним», до настоящего времени не найдено. В последнем же, от 2-го марта, Чертков пишет Толстому следующее (цитируем с сокращениями):

«Хочу поделиться с вами великою радостью, совершенно неожиданно поразившею меня на этих днях... Оказывается, что Петр Апурин, старший из трех мальчиков, о которых я вам говорил, вполне готов разделять простое, прямое понимание учения Христа. Из случайного разговора с ним обнаружилось, что он согласен, что у Христа не убивать действительно значит не убивать, не судить — не судить, не клясться — не клясться, и что его вовсе не пугают все дальнейшие выводы из такого понимания слов Христа. Он не решается утверждать, что не пошел бы в солдаты, если б он не был единственным сыном и подлежал бы призыву, так как признает, что в подобных вещах нельзя за себя отвечать наперед. Но он вполне признает, что христианин не может и не должен участвовать в войске. То же самое — относительно остальных заповедей Христа. И выражает он эти для меня в нем вполне неожиданные взгляды с таким тихим, спокойным видом, с такою славною полу-задумчивою полу-игривою улыбкой, что просто душу веселит смотреть на него. Он сын крестьянина-пьяницы соседнего села. Ему теперь 19 лет. В настоящее время он в отношении меня исполняет роль в роде конторщика или делопроизводителя... Не знаю, как для вас, но этот случай с Петрушкою имеет для меня громадное значение. Он еще раз доказывает, что почва готова и что нас гораздо больше, чем мы думаем. — Вашу рукопись «В чем моя вера» я получил и перечитывал ее внимательно и с громадным наслаждением. Почти вполне соглашаюсь со всею частью о понимании практической стороны учения Христа. Уже предвижу, что, вероятно, больше не буду ни участвовать в суде, ни присягать, и меня уже начинает переставать пугать вытекающая из такого воздержания потеря случаев приносить своим официальным положением то, что я считал пользою».

1 Петр Семенович Апурин (1865—1918), о котором говорит в своем письме Чертков, — крестьянин из деревни Екатериновки Лизиновской вол. Воронежской губ. Благодаря своей умственной одаренности, честности и трудоспособности сделался главным помощником Черткова во всех его практических делах и на всю жизнь сохранил с ним дружеские отношения. Работал в течение многих лет и в конторе издательства «Посредник».

2 Гектографированный журнал, издававшийся зимой 1883—1884 г. П. И. Бирюковым в количестве 20—30 экземпляров под названием «Переписка с друзьями» и распространявшийся между друзьями и родственниками Бирюкова. Чертков тоже сотрудничал в нем и посылал его Толстому, который был неудовлетворен им вследствие недостаточной серьезности его в целом. О П. И. Бирюкове см. ниже, в прим. 4 к письму Толстого № 50, от 25—26 марта 1885 г.

3 «В чем моя вера». См. прим. 7 к п. № 1 от 5 дек. 1884 г.

4 Ф. Э. Спенглеру. См. прим. 4 к п. № 4 от 17 февраля 1884.

«Только что получил от вас письмо и сейчас же отвечаю — такую чувствую я потребность общения с вами. Только, признаюсь, я не совсем понимаю, почему вы сами, радуясь согласию Петра, говорите, что моя радость вам не нравится. Мне кажется, что ваше опасение относительно увлечения прозелитизмом не вполне справедливо (можно с вами говорить так — спроста?). Я отлично понимаю и давно разделяю ваш взгляд на несостоятельность обращения, как цели, и уверен, что лучшая проповедь есть простое исполнение учения. А потому я, по возможности, стараюсь избегать собственно возбуждения разговоров и здесь среди своих окружающих никогда не занимался никакою словесною пропагандою своего понимания. Петр совершенно независимо от меня обнаружил прямое понимание слов Христа. Я здесь не вижу никакого прозелитизма и искренно радуюсь согласию Петра, как радовался Крамскому [художнику И. Н. Крамскому], Бирюкову и вам. — Еще одно возражение. Зачем вам страшно давать мне советы, Лев Николаевич? Мне очень жаль, что вы от этого так воздерживаетесь. Я понимал бы ваше опасение, если бы вы имели основание полагать, что совет ваш будет тотчас же мною беспрекословно применен... Но ведь этого вовсе нет. Советы ваши служили бы для меня лишь справкою. Я в них очень нуждаюсь, уверяю вас, Лев Николаевич, но вовсе не буду и не могу непременно с ними соглашаться».

Раздел сайта: