266.
1890 г. Сентября 17. Я. П.
Я было ужъ началъ безпокоиться о васъ, милые друзья, долго не получая писемъ. Спасибо за последнее письмо. Я давно уже по лучил ъ его и мне давно бы надо ответить, да все не приходилось. Разумеется, вы правы въ томъ, что не хорошо предаваться предчувствiямъ смерти и ожиданiю ея. Пословица: «живи до вечера и до веку» говорить именно то, какъ надо, какъ и во всякомъ совершенстве, идти по узкому, узкому пути — не выступая ни на право — въ забвенiе о смерти, ни на лево, въ. забвенiи жизни. — Но все-таки я съ умиленiемъ прочелъ Галино письмо. Помогай вамъ Богъ, милая Галя. Онъ и такъ помогаетъ. Вы ясно видите и понимаете, что несмиренiе, непокорность мучаютъ. Стало быть, обратное — покорность, смиренiе делаютъ иго жизни благомъ. Что больше живу, то все сильнее и сильнее чувствую этотъ недостатокъ и стараюсь избавиться отъ него. Смиренiе, униженiе съ радостью принимаемое, ничего нетъ благотворнее для души; какъ дождь теплый после яркаго изсушившаго солнца самодовольства. — О браке, милый другъ Дима, я не согласенъ. То, что я сказалъ въ послесловiи, есть то самое, что сказано Кор. I, 7 глава1 и Мф. XIX.2 И мне вполне вполне ясно и никакихъ дополненiй и разъясненiй не требуетъ. Если кажется, что неясно, то только оттого, что много ложнаго стараго вросло въ нашу жизнь и наши взгляды. Когда нибудь поговоримъ объ этомъ. Пишите мне о себе почаще. Что Ваня милый?3 при словахъ молитвы «хлебъ н[ашъ] н[асущный] д[аждь] н[амъ] д[несь]» стихи съ 34—38 Іоан[на] IV,4 и знаю, что ждать некогда; но утешаюсь темъ, что делъ много разныхъ и что если то и кажущееся ничтожнымъ делаю, чтó представляется около себя, то я судья того, чтó я долженъ делать (и вы не вы, милый другъ) и чтó нужно Ему и потому важно. Онъ изъ самаго ничтожнаго можетъ сделать нужное важное, и изъ самаго важнаго, на мой взглядъ, сделать — ничто. Мое, наше дело только въ томъ, чтобъ делать любовное, быть любовнымъ, придавать возможность Его силе действовать черезъ меня. —
5 Сергiя я началъ писать и онъ мне очень понравился, т. е. разросся сюжетъ и хотелось выразить то, что думалъ о немъ. Не берусь же за него, п[отому] ч[то] на дороге стоитъ все заключенiе къ провозглашенiю Гар[рисона] и Катехиз[исъ] Ballou.6 (Вы знаете, что онъ умеръ).7 Заключенiе это очень хотелось бы написать кратко, ясно и такъ, какъ чувствую. Проще яснее показать значенiе непротивленiя для христiанина и то, какою на основанiи этого закона должна представляться вся исторiя христiанства и та вера правосл[авная], катол[ическая], протест[антская],8 — Ну пока прощайте.
Л. Т.
Примечания
Полностью публикуется впервые. Небольшие отрывки напечатаны: «Посмертные художественные произведения Л. Н. Толстого», т. II, изд. A. Л. Толстой, М. 1911 г., стр. 235; П. Буланже «Отец Сергий» — «Русское слово» 1911 г., № 277 от 2 декабря; ТЕ 1913, стр. 87. На подлиннике надпись черным карандашом рукой Черткова: «№ 261. Я. П. 17 сент. 90». Датировка эта подтверждается записью в Дневнике Толстого от 17 сентября: «Написал два письма Чертк[ову] и Бир[юкову]».
Толстой отвечает на письма В. Г. и А. К. Чертковых от 4 сентября. B. Г. Чертков писал Толстому: «Посылаю вам письмо от Гали... С тех пор, как мы вернулись сюда, она гораздо спокойнее духом, и с этой стороны я очень радуюсь тому, что она вам пишет о прекращении боязни смерти. Мне кажется только, что человек не имеет право вообразить себе, что наступает вот вот плотская смерть. Она конечно близка каждому из нас, и помнить это хорошо; но я думаю, что не следует отдаваться предчувствиям о наступлении ее срока: это только ослабляет человека и делает его менее способным исполнять задачу, которую бог налагает на нас здесь, на земле. Так ли и вы думаете, Лев Николаевич?»
А. К. Черткова писала: «Вот я опять больна и очень было плохо днем, сейчас пользуюсь перерывом, чтобы сказать вам два слова, дорогой Лев Николаевич. Все эти дни разболевалась понемногу и вот с удивлением и радостью замечаю, что смерть уже не страшна мне. Боюсь только всё увеличивающихся страданий... А мысль о смерти, как успокоение, освобождение от моего гадкого тела, даже утешает. Не есть ли это признак, что она близко!.... Один бог знает, как я виновата перед ним и перед Димой за свое мрачное унылое настроение этого года. Нельзя так продолжать жить — сознаю вполне справедливость настоящего положения: тоска (по Люсе) и безнадежное, т. е. непокорное состояние съели мои последние силы и вот теперь пустую болезнь трудно,вынести. «Мне отмщение и Аз воздам!» Простите ли мне это всё? Как еще терпелив мой Дима, это бог ему помогает. — Одного хочу, одного только — полного примирения с богом — иначе не хочу умирать. Так мало осталось жить (кажется мне), а так много надо еще уразуметь. Помогите и вы мне. — Еще утешаюсь тем, что всегда, что бы ни случилось, ты и Дима будете заодно, — душа в душу, как и теперь».
«Отец Сергий», напоминая то место, на котором Толстой остановился в своем рассказе: «Ну что, Лев Николаевич, делает отец Сергий? Он ведь живет не так далеко; очень уж долго едет к нему компания на тройках, а ведь передний ямщик повернулся боком, повел кнутовищем — собрался живо довезти». В заключение Чертков писал о браке и безбрачии.
1 Толстой имеет в виду 1 послание ап. Павла к Коринфянам. В этом послании вопросам брака посвящена гл. VII.
2 Евангелие от Матфея, гл. XIX, ст. 3—12.
3 Иван Иванович Горбунов-Посадов, живший в то время на хуторе Черткова Ржевск и помогавший Черткову по редактированию изданий «Посредника».
4 Евангелие от Иоанна, гл. IV, ст. 34—38.
5
6 Об этой работе см. примечания к письму Толстого к Черткову № 263.
7 А. Баллу умер 5 августа нов. ст. 1890 г.
8 Слова: