446.
1897 г. Мая 7. Я. П.
Ясная Поляна, 7 мая 97.
Мы здесь со 2-го мая с Таней. И здесь нынче я получил с приехавшей из Москвы Машей ваши оба письма, В[ладимир] Г[ригорьевич] и Галя.
Я никому не пишу, лежит куча неотвеченных писем, и не могу взяться за них и пишу вам не по закону, а помимо хвоста, к[оторый] делают у кассы; но не могу не писать, п[отому] ч[то] очень люблю вас и хочется с вами общения. Письма ваши те, что по почте, а те, что с оказией, я еще не получал.
что и к вам приеду, и на к[оторой] никто не задержит. Не отвечаю я [на] письма, не пишу дневник, п[отому] ч[то] чувствую себя всю нынешнюю зиму и теперь весну, особенно временами, очень слабым. Только хватает энергии умственной на утреннюю работу об искусстве. Не могу оторваться от нее и думаю, что кончаю. Особенно важного в ней не будет, но без ложной скромности скажу, что будет кое-что новое и отрицательное, обличительное и положительное. Я думаю, что во мне болезнь, к[оторая] временами появляется и ослабевает, а может быть, просто дурная жизнь и старость, это вероятнее. Жизнь очень дурная, сухая, безлюбовная, тупая, мелочная, чувственная, с самыми редкими просветами. Я хвастался вам своим спокойствием. И его теперь нет внутри. Только наружу не проявляется. Я и этому рад. В Ясной Поляне беспрестанно думаю о вас. Вхожу в свою комнату утром и вспоминаю чувство, к[оторое] испытывал, находя вас на диване: крошечное недовольство, что я не один, и большая радость, что вы со мной. Не знаю, как я вам помогал, но вы много раз и самыми разными способами мне помогали жить лучше. Все друг другу помогаем, когда любим. Был я вчера у Булыгина,1 он всё так же хорош, ясен, правдив и тверд и так же, еще лучше, его жена.2 Цецилия Влад[имировна],3 вернувшись от мужа, произвела на меня очень жалкое впечатление. Она носилась с книгой «The women, who did»4 и с какой-то женской свободой, а когда дошло дело до возможности разлуки и измены, то почувствовала во всей силе то, чтò должен чувствовать всякий нравств[енный] человек, что половая связь, от кот[орой] еще дети есть, такая связь, кот[орую] разорвать нельзя, и что надо, если пал с человеком, то постараться, чтобы этот человек не пал бы ни с кем другим, и самому, если уж падать, то опять с ним же до тех пор, пока не достигнешь взаимного полного целомудрия. Милому Кенворти передайте мою любовь. Е[лене] П[етровне], Шкарв[ану], М[арье] Н[иколаевне],5
Примечания
Отрывок напечатан: «Толстой и Чертков», стр. 244.
Ответ на письмо Черткова от 10 мая н. с., в котором он писал, что переводит на английский язык «Христианское учение» и что ему помогают две единомышленницы Кенворти.
1 Михаил Васильевич Булыгин (1864—1943), владелец хутора Хатунка Крапивенского уезда Тульской губ., разделявший взгляды Толстого.
2 —1909), гражданская жена М. В. Булыгина.
3 Цецилия Владимировна Винер (1860—1922), гражданская жена Д. А. Хилкова.
4 «The women, who did», 1895 (Г. Аллен, «Женщина, которая осмелилась»). Героиня этого романа решается вступить в гражданский брак и в конце концов остается одна, отвергнутая своей средой.
5 Мария Николаевна Ростовцева, дочь знакомого Черткова Н. Д. Ростовцева, гостившая у Чертковых в Кройдоне.