184.
1881 г. Августа 2. Хутор на Моче.
Въ последнемъ письме твоемъ1 ты упрекаешь меня за то, что мало пишу. Это 5-е письмо, кроме Богатовскаго. Но, разумеется, мало. Я знаю и чувствую по себе, какъ радостно письмо и какъ тоскливо безъ нихъ. Первое письмо мое передалъ Ал[ексей] А[лексеевичъ] и оно-то задержалось или пропало. Я 3-го дня написалъ письмо и телеграмму и только что отправлял нарочнаго къ мужику отъезжающему въ Самару, какъ прiехалъ ямщикъ изъ Богатова и вместо телеграммы привезъ твое 4-е письмо. У меня сердце дрогнуло: но потомъ я очень обрадовался его ошибке. — Мы живемъ хорошо. Сережа здоровъ и веселъ, что, знаешь, съ нимъ редко бываетъ. У меня болятъ зубы — не сильно, но лихорадочно. Общее здоровье хорошо, и кумысъ пью, особенно после твоего письма, съ большимъ усердiемъ и удовольствiемъ. — Два дня, вчера и нынче, 1-е и 2-е у насъ по утрамъ выезжали дикихъ лошадей. Очень хорошо, и всемъ была потеха. Косячники2 — Нынче я ходилъ на тотъ хуторъ гонять на корде жеребцовъ. Завтра Сережа, Костя и Митя едутъ въ Землянки. Я думаю, что не поеду. — Ты нынче выезжаешь въ Москву. — Ты не поверишь, какъ меня мучаетъ мысль о томъ, что ты черезъ силу работаешь, и раскаянiе въ томъ, что я мало (вовсе) не помогалъ тебе. — Вотъ уже на это кумысъ б[ылъ] хорошъ, чтобы заставить меня спуститься съ той точки зренiя, съ кот[орой] я невольно, увлеченный своимъ деломъ, смотрелъ на все. Я теперь иначе смотрю. Я все тоже думаю и чувствую, но я излечился отъ заблужденiя, что другiе люди могутъ и должны смотреть на все, какъ я. Я много передъ тобой былъ виноватъ, душенька, — безсознательно, невольно виноватъ, ты знаешь это, но виноватъ. — Оправданiе мое въ томъ, что для того, чтобы работать съ такимъ напряженiемъ, съ какимъ я работалъ, и сделать что-нибудь, нужно забыть все. И я слишкомъ забывалъ о тебе и каюсь. Ради Бога и любви нашей, какъ можно, береги себя. Откладывай побольше до моего прiезда; я все сделаю съ радостью, и сделаю недурно, потому что буду стараться. Тани, хотя и милыя, но напрасно затеваютъ театръ. Это не выйдетъ и тебя замучаетъ.3 — это надо помнить — брюхо, моя поездка и Москва. —
У насъ тоже вотъ уже неделя отвратительная погода: дожди, ветеръ, холодъ. Вас[илiй] Ив[ановичъ] устлалъ всю мою комнату коврами, но все-таки свежо и болитъ зубъ. Отъ того и письмо это нескладно. Прощай, душенька, целую тебя и всехъ.
Т[вой] Л.
Печатается по автографу, хранящемуся в АТБ. Впервые часть письма опубликована в Б, II, стр. 397—398; полностью — по копии, сделанной С. А. Толстой, в ПЖ, стр. 142—143. Датируется на основании слов письма: «два дня, вчера и нынче, 1-е и 2-е». В Б, II датировано 24 августом 1891 г.
1 «Не балуешь ты меня письмами; я думала, ты будешь добрее в этом отношении. Сегодня две недели, как вы с Сережей уехали, а я получила с хутора только одно письмо» (ПСТ, стр. 166—167).
2 — конепасы.
3 «Завтра рано утром я еду с Таней на сутки к Менгден. Мне не хочется, потому что всё тяжело стало, и здоровье не хорошо эти дни».