Толстой Л. Н. - Толстой С. А., 12 декабря 1884 г.

287.

1884 г. Декабря 12. Я. П.

Спалъ мало, — печенка болитъ, но въ хорошемъ, бодромъ и писательскомъ духе. Много писалъ, и, какъ всегда, что дальше въ лесъ, то больше дровъ1 — все разростается, становится (для меня) более интереснымъ. — Пошелъ было гулять, но дождь и ветеръ, и вернулся. Хотелъ заснуть, но не спалось, и читалъ до вечера. У Бибикова я тогда еще встретилъ молодаго доктора2 на место Холевинской3 и онъ говорилъ мне про книгу: проституцiя и сифилисъ въ Россiи,4 и вотъ прислалъ ее. Книга дельная. Страшно, и гадко, и жалко, и досадно. Такъ просто и легко хорошо жить и избегнуть всехъ техъ ужасовъ, которыми мы губимъ себя (себя бы еще ничего, коли кто этаго хочетъ), а другихъ.

Часовъ въ 5 пошелъ на деревню, къ Петру Осипову,5 къ новому учителю,6 пригласить его переписывать, и къ Сергею Резунову.7 Среди мужиковъ и въ беседахъ съ ними я чувствую себя одинокимъ, чувствую, что они не могутъ понять меня; но всетаки не до такой степени, какъ съ Ковалевскимъ,8 проф[ессоромъ] и мн[огими] др[угими]. Петръ Осиповъ очень удивилъ меня. Онъ безъ всякаго вызова съ моей стороны сталъ говорить, что не ходитъ къ обедне, п[отому] ч[то] дьаконъ все поминаетъ царей и Марью Федор[овну].9 О здравiи. Они и такъ гладки, а то еще молись о здравiи, чтобъ еще поглажели и тоже про Царя. Заботъ много, говорятъ, а его отъ этихъ заботъ вонъ какъ расперло. Такъ что я переменилъ разговоръ.

По письмамъ твоимъ вижу,10 что ты въ дурномъ духе, не то, чтобы ты была сердита или грустна, а въ очень легкомъ, поверхностномъ.11 И ты сама недовольна, и это жалко. Впрочемъ, — ты такъ часто меняешься, что, можетъ быть, завтра письмо будетъ ужъ другое. — О возвращенiи своемъ я писалъ тебе; если Урусовъ прiедетъ 16, я пробуду съ нимъ день и прiеду. Хорошо ли, дурно, но положенiе мое темъ отличается отъ другихъ, что общенiе съ некото[рыми] людьми, единоверцами, къ числу кот[орыхъ] принадлежитъ Урусовъ, мне особенно дорого. — Нетъ ли писемъ ко мне нужныхъ для ответа.

Прощай, душенька, пью чай и ложусь. Целую тебя и детей. Нынче продалъ лошака; надеюсь, что никто изъ детей на это не обидится. А то корму онъ съестъ столько же, сколько корова.

Сундукъ целъ;12 — мы караулимъ съ Мар[ьей] Аф[анасьевной] и булькой.13 Поклонись M-me Seuron. Да она вредно на тебя действуетъ, и нынче мне пришла мелькомъ мысль, не нарочно ли она это, не любя тебя, делаетъ. Лесть и лесть о внешности страшно портитъ.14 — но значитъ, что я очень желаю, чтобы ты б[ыла] въ хорошемъ духе. Лечиться я бы советовалъ тебе, строго исполняя все по крайней мере месяцъ; потомъ можно решить, а хуже всего — ни то, ни се.

Жалко, что Таня не пишетъ. Хоть костюмъ бы описала, я и изъ него узналъ бы немножко состоянiе ея души.15 — Ахъ, какъ жалко! Что это Илюша все спитъ.16 — Если письмо это нескладно, и невесело, то прими въ разсчетъ боль печени и прости.17

Боль печени теперь къ вечеру лучше.

Москва. Долго Хамовническiй пер. д. Гр. Толстаго. Графине Софье Андревне Толстой.

Примечания

Печатается по автографу, хранящемуся в АТБ. Впервые опубликовано по копии, сделанной С. А. Толстой, в ПЖ, стр. 240—242, с пропуском тридцати трех слов по цензурным соображениям. Датируется на основании почтовых штемпелей: «Почтовый вагон. 13 декабря 1884; Москва. 13 декабря 1884» и слов письма: «читал до вечера». В ПЖ датировано 13 декабря.

1 Речь идет о писании статьи «Так что же нам делать?»

2

3 Мария Михайловна Халевинская (р. в 1856 г.), служила земским врачем в Крапивенском уезде. Была близка взглядам Толстого. В 1896 г. по просьбе Толстого дала рабочему сочинения Толстого, запрещенные цензурой, за что была арестована и выслана в Астрахань.

4 Вероятно, Кузнецова.

5 Петр Осипович Зябрев.

6 Сведений не имеется.

7

8 Максим Максимович Ковалевский (1851—1916), профессор Московского университета, с 1914 г. академик по кафедре государствоведения. С 1877 г. по 1887 г. читал в Москве лекции по сравнительной истории права (истории иностранных законодательств) и по государственному праву. Его перу принадлежит: «Можно ли считать Толстого продолжателем Руссо» («Вестник Европы» 1913, книга шестая, стр. 343—352). О встречах с Толстым в начале 1880-х гг. М. М. Ковалевский рассказывает в воспоминаниях, напечатанных в «Вестнике Европы», 1910, май, стр. 207 и след. М. М. Ковалевский пишет о себе: «я не был в числе любимцев автора «Войны и мира» (стр. 208).

9 Жена Александра III.

10 С. А. Толстая писала Толстому 9, 10 и 11 декабря.

11 9 декабря С. А. Толстая писала: «опять приходится писать , как я называю шум, суету и крик». В письме от 10 декабря: «я утратила свою осеннюю ясность — это я вижу по тому, что как я стала в те же условия разлуки и переписки с тобой, так, проверив себя, я вижу, что уже несусь по другому теченью, что балы, гости, комплименты, сказанные мне, Танино стремленье на бал, мои собственные мечты о костюме Тани и о том, как будут говорить обо мне; разговор дяди Кости и madame [Seuron] и проч., и проч. — всё это меня охватывает, и я погибаю. Мне даже не грустно это, и это хуже всего» (ПСТ, стр. 280).

12 10 декабря С. А. Толстая запрашивала: «Был ли ты в кладовой, и цел ли и заперт ли Дуничкин сундук и все наши?»

13 Охотничья собака.

14 13 декабря С. А. Толстая отвечала: «Лесть madame меня не трогает. Я знаю ее, и теперь мне временами кажется, что с одной стороны лесть ко мне для того, чтобы с другой — кокетничать с тобой. Если это последнее подтвердится — elle aura affaire à moi [ей придется иметь дело со мной], и я ее вперед жалею, ибо в моем полусумасшествии я ни за что не ручаюсь» (стр. 288).

15 «я хочу, чтобы Таня тебе писала, а она говорит: «он пишет три строчки, за что же мы ему будем писать три человека по три листа». А я говорю: «Он зато пишет триста страниц для всего мира» (стр. 287).

16 «Илья спит весь вечер».

17 С. А. Толстая писала в ответ 13 декабря: «Ты оговариваешься в конце письма, что оно грустно и нехорошо. Нет, оно очень хорошее, что-то в нем есть, что меня заставляет оглянуться на себя и пожалеть, что я к старости под гору пошла. Да, это странно; на меня все смотрят, что я столб семьи, что я твердая, что я «une femme vertueuse» [добродетельная женщина], а я сама себя чувствую слабой, легкомысленной, полусумасшедшей и готовой на всякие самые безумные крайности» (стр. 288).

Раздел сайта: