729.
1898 г. Октября 21. Я. П.
Кроме живой грамоты, Маши, посылаю тебе и мой почерк, милая Соня. Жизнь наша идет хорошо, и погода 2-й день теплая и сухая. Жаль, что ты не приехала. Может быть, твоя осенняя тоска и прошла бы. Нынешняя осень и на всех действует удручающе. У меня, не переставая, болит голова и два дня не мог работать. Нынче опять работалось, но голова всё болит.
Твое письмо ко мне1 было грустное и доброе, и трогательное, а нынешнее к Тане хуже. — Как жаль Сережу.2 Я однако не перестаю надеяться, что она образумится. Что между ними, не знаю, но уверен, что самолюбие и гордость, отсутствие смирения с ее стороны. Это может пройти с годами. Удивительно, как иные люди не чувствуют тех обязанностей, кот[орые] налагает на супругов сожительство и рождение детей. — Это не обязанность, а связь, кот[орую] нельзя разорвать. А она этого не чувствует. Ты приписываешь, вероятно, неправильное значение моему ответу Андрю[ше] на вопрос: хочется ли мне в Москву? Как может хотеться ехать в место, где хуже. Если еду, то п[отому], ч[то] ты там, и мне хочется с тобой быть, а место хуже и беспокойством, и отсутствием природы, и всем тем, чем деревня лучше города. Прощай, до свидания. Целую тебя.
Л. Т.
На конверте: Софье Андреевне.
Примечания
1
2