Дорого стоит

ДОРОГО СТОИТ.

БЫЛЬ.

РАССКАЗ ПО МОПАССАНУ

Есть между Францией и Италией, на берегу Средиземного моря, маленькое, крошечное царство. Называется это царство Монако. В царстве этом жителей меньше, чем в большом селе, всего 7 тысяч, а земли столько, что не хватит по десятине на душу. Но царек в царстве есть настоящий. Есть у этого царька и дворец, и придворные, и министры, и архиереи, и генералы, и войско.

Немного войска, всего 60 человек, но всё-таки войско. Доходов у царька мало. Налог есть, как и везде, и на табак, и на вино, и на водку, и подушные; и хоть пьют и курят, но народа мало, и нечем бы царьку кормить своих придворных и чиновников и самому прокормиться, кабы не было у него особого дохода. А особый доход у него в царстве с игорного заведения — рулетки. Люди играют, проигрывают, выигрывают, а содержателю всегда барыш. А с дохода содержатель царьку платит большие деньги. А большие деньги потому платит, что осталось такое игорное заведение теперь только одно во всей Европе. Прежде были также игорные заведения у маленьких немецких князьков, но их лет десять тому назад запретили. А запретили за то, что от игорных заведений много бед бывало. Приедет какой-нибудь, начнет играть, зарвется, спустит всё, что есть, и даже чужие деньги, а потом с горя либо топится, либо стреляется. Немцы своим князькам запретили, а монакскому царьку запретить некому: у него одного осталось.

надо. Ведь и с водки и с табаку кормиться не лучше. Так и живет этот царек, царствует, денежки огребает и ведет у себя во дворце все порядки, как у настоящих больших королей. Так же коронуется и выходы делает, и награды раздает, и казнит, и милует, и так же у него парады, и советы, и законы, и суды. Всё как и у настоящих королей. Одно — что всё маленькое.

И вот, случилось раз, лет пять тому назад, у королька этого в царстве смертоубийство. Народ в царстве смирный, и прежде таких дел не бывало. Собрались судьи, всё честь честью, стали судить, всё как должно. И судьи, и прокуроры, и присяжные, и адвокаты. Судили, судили и присудили по закону отрубить преступнику голову. Хорошо. Представили королю. Прочел король приговор, утвердил. Казнить, так казнить. Одна беда: нет у них в царстве ни гильотины, чтоб голову рубить, ни палача. Подумали, подумали министры и решили написать французскому правительству запрос: могут ли французы выслать им на время машину и мастера, чтобы отсечь преступнику голову, и, если можно, чтоб уведомили, сколько понадобится на это дело расходов. Послали бумагу. Через неделю получают ответ: прислать машину и палача можно, расходу за всё 16 000 франков. Доложили царьку. Подумал, подумал царек — 16 000 франков! «Не стоит, — говорит, — негодяй этих денег. Нельзя ли как подешевле? А то 16 000 франков — ведь это значит по два франка слишком налога наложить на каждого жителя. Тяжело покажется. Как бы не взбунтовались». Собрали совет — как делу помочь? Решили послать с тем же к итальянскому королю. Французское правительство — республика, царей не уважает, а король итальянский всё-таки свой брат, авось дешевле возьмет. Написали; получают скоро ответ. Пишет итальянское правительство, что и машину и мастера они пришлют с удовольствием. А что стоить всё со всем, с проездом, будет 12 000 франков. Дешевле, а всё дорого. Опять не стоит мерзавец денег таких. Выходит опять без малого по два франка на человека надо накладывать. Опять собрался совет. Думали, думали — нельзя ли как подешевле? Не возьмется ли из солдат кто по-домашнему отрубить голову? Позвали генерала. «Что, не найдется ли солдат какой, чтобы отрубить голову? Всё равно, ведь на войне убивают. Солдат на то ведь и готовят». Поговорил генерал с солдатами — не возьмется ли кто? Не взялись солдаты. «Нет, — говорят, — мы этого не умеем и не учились».

Как быть? Опять думали, думали, собрали комитет, комиссию, подкомиссию. Передумали. Надо, говорят, смертную казнь заменить тюрьмой вечной. И милосердие покажет царь, и расходов меньше. Согласился царек, и так и решили. Одно горе — такой тюрьмы особенной нет, чтобы запереть на вечное время. Есть кутузки, так, легонькие, куда на время сажают, а прочной тюрьмы, чтобы навечно запереть, — нет такой. Ну, всё-таки приискали помещение. Посадили молодца. Приставили сторожа.

Сторож и караулит и за едой для преступника на кухню во дворец ходит. Сидит так молодец шесть месяцев, сидит год. Стал царек сверять в конце года расходы и приходы, видит: на содержанье преступника новый расход, да и не малый. Сторож особый да пища. В год 600 франков обошлось. А малый молодой, здоровый, пожалуй лет пятьдесят проживет. Сочти-ка, во что станет. Расход большой. Нельзя так. Позвал царек министров: «Придумайте, — говорит, — как бы нам с этим негодяем подешевле разделаться. А то он нам так дорого станет». Собрались министры, думали, думали. Один и говорит: «Вот что, господа, — по-моему, отставить сторожа». А другой говорит: «Да ведь он уйдет». — «А уйдет, и пес с ним». Доложили царьку. Согласился и царь. Отставили сторожа. Смотрят, что будет. Только видят: пришло время обедать, вышел преступник, поискал сторожа, не нашел и пошел на кухню королевскую себе за обедом. Забрал, что дали, вернулся в тюрьму, запер за собой дверь и сидит. На завтра то же. За пищей себе ходит, а уходить — не уходит. Как быть? Подумали. Надо, говорят, ему прямо сказать, что не нужен он нам. Пускай уходит. Хорошо. Призывает его к себе министр юстиции и говорит: «Отчего вы, — говорит, — не уходите? Сторожа при вас нет. Можете свободно уйти, и царь не обидится». — «Царь-то, — говорит, — не обидится, да мне-то итти некуда. Куда я пойду? Вы меня приговором осрамили, меня никто не возьмет теперь, я от всех дел отстал. Вы, — говорит, — со мной неправильно поступаете. Так делать не годится. Ну, приговорили вы меня к смертной казни, хорошо. Надо было вам меня казнить, вы не казнили. Это раз. Я не стал спорить. Потом приговорили вы меня к вечной тюрьме и сторожа приставили, чтоб он мне пищу носил, потом отняли у меня сторожа. Это два. Опять я не стал спорить. Сам ходил за едой. Теперь вы говорите: уходи. Нет, вы как хотите, а я никуда не пойду».

Как быть? Собрали опять совет. Что делать? Не уходит. Подумали, подумали. Надо ему пенсион назначить. Без этого не отделаешься от него. Доложили царьку. «Нечего делать, — говорит, — хоть как-нибудь с ним разделаться». Назначили ему 600 франков, объявили ему. «Ну, пожалуй, — говорит, — если будете верно платить, пожалуй уйду».

и живет припеваючи. Ездит в сроки получать пенсион. Получит, зайдет в игорный, поставит франка 2—3, иногда выиграет, иногда проиграет, и едет к себе домой. Живет смирно, хорошо.

Хорошо, что грех случился с ним не там, где не жалеют расходов ни на то, чтобы отрубить голову человеку, ни на вечные тюрьмы.

Примечания

Рассказ «Дорого стоит» представляет собой свободный пересказ отрывка из написанного в форме дневника очерка Гюи де Мопассана «Sur l’eau» («На воде»).

Написав свой пересказ популярным языком, в стиле народных рассказов, Толстой дважды его затем переработал. Переработка сводилась преимущественно к дальнейшему упрощению языка и приближению его к народной разговорной речи.

«Le port», сделанного А. М. Новиковым, в двадцатых числах октября 1890 г., и к этой работе относятся дневниковые записи от 24, 25 и 26 октября, приведенные выше, в комментарии к «Франсуазе».

К рассказу «Дорого стоит» относятся две рукописи, хранящиеся в ГТМ (AЧ), папка 16.

1. Автограф на 4 нумерованных, видимо рукой С. А. Толстой, листах в 4°, исписанных карандашом с обеих сторон. Заглавие: «Дорого стоитъ». Начало: «Есть между Францiей и Италiей». «чтобы отрубить голову человеку». На лицевой стороне первого листа и на оборотной второго некоторые слова стерлись и с трудом поддаются прочтению.

2. Рукопись на 8 нумерованных листах в 4° (один чистый) (сшитая тетрадь), исписанных с обеих сторон рукой А. П. Иванова, с исправлениями рукой Толстого. Копия с недошедшей до нас исправленной Толстым копии автографа (в тексте, переписанном рукой переписчика, много отступлений от текста автографа). Под заглавием рукой Толстого приписано: «Быль» и на полях «Изъ рассказа Мопасана». Начало: «Есть между Францiей и Италiей». «ни на вечныя тюрьмы».

В пересказе сделаны следующие отступления от французского текста. У Мопассана почти в начале отрывка, как пример снисходительности монакского князя, приводится следующий эпизод. Один заядлый игрок в рулетку был изгнан из пределов княжества за оскорбление князя. Но через месяц изгнанник переступил запретную границу и отправился в казино. Остановленный чиновником, напомнившим ему, что он изгнан, игрок пообещал вернуться в изгнание с первым же отходящим поездом. Чиновник после этого разрешил ему войти в казино. В дальнейшем изгнанник появлялся там регулярно каждую неделю, встречаемый всё тем же напоминанием чиновника, на которое следовал тот же ответ. Этот эпизод Толстым выпущен. В дополнение к тексту Мопассана в пересказе указано количество населения и войска в Монако и рассказано о том, что такое рулетка, почему ее запретили у маленьких немецких князьков, как она доводит людей до полного разорения и даже самоубийства и почему монакский князь дорожит ею.

Так, вместо стоящих в подлиннике слов: «И он обратился с тою же просьбой к итальянскому правительству в надежде, что король будет менее требователен, чем республика»[423] — у Толстого читаем: «Решили послать с тем же к итальянскому королю. Французское правительство — республика, царей не уважает, а король итальянский всё-таки свой брат, авось дешевле возьмет». В ответ на запрос монакского правительства итальянское правительство в пересказе Толстого отвечает, что гильотину и палача оно пришлет «с удовольствием» (слов, соответствующих словам «с удовольствием» у Мопассана нет). Вместо слов оригинала: «Подумали было поручить казнь простому солдату. Но спрошенный генерал отвечал нерешительно, что его солдаты недостаточно напрактикованы в употреблении холодного оружия, чтоб надлежащим образом исполнить столь трудную задачу» — у Толстого читается: „Думали, думали — нельзя ли как подешевле? Не возьмется ли из солдат кто по-домашнему отрубить голову? Позвали генерала. «Что, не найдется ли солдат такой, чтобы отрубить голову? Всё равно ведь на войне убивают. Солдат на то ведь и готовят». Поговорил генерал с солдатами — не возьмется ли кто? Не взялись солдаты. «Нет, говорят, — мы этого не умеем и не учились»“. Слова пересказа: «собрали комитет, комиссию, подкомиссию» и «И милосердие покажет царь, и расходов меньше» в тексте Мопассана не находят себе соответствия. Вместо слов подлинника: «Но не было тюрьмы. Пришлось устроить помещение» — в пересказе читаем: «Одно горе, такой тюрьмы особенной нет, чтобы запереть на вечное время. Есть кутузки, так, легонькие, куда на время сажают, а прочной тюрьмы, чтобы навечно запереть, нет такой. Ну, всё-таки приискали помещение». Вместо слов оригинала: «Ну что я стану теперь делать на свободе? Средств у меня нет, семьи тоже» — у Толстого читаем: «Куда я пойду? Вы меня приговором осрамили, меня никто не возьмет теперь, я от всех дел отстал. Вы, говорит, со мной неправильно поступаете. Так делать не годится». В предпоследнем абзаце отрывка у Мопассана сказано, что преступник, изгнанный из Монако, жил на собственной земле, возделывал свой огород и «презирал властелинов». Последние два слова отсутствуют в пересказе. Отсутствует в нем также и последний абзац отрывка, в котором говорится о том, что после этого случая с убийцей монакский суд вошел в соглашение с французским правительством, которое принимает монакских преступников в свои тюрьмы. Вместо этого в пересказе следующий абзац (последний): «Хорошо, что грех случился с ним не там, где не жалеют расходов ни на то, чтобы отрубить голову человеку, ни на вечные тюрьмы».

Слова оригинала «княжество», «князь» заменены всюду словами «царство», «царек», «царь», реже — «королевство», «король» (в ряде случаев «королевство», «королек», «король» исправлены на «царство», «царек», «царь»). Количество диалогов по сравнению с текстом мопассановского отрывка увеличено. В пересказе, кроме того, ряд других второстепенных отступлений от оригинала, преимущественно стилистического характера.

«Франсуазе», строк письма Толстого к Черткову от 1 ноября 1890 г., «Дорого стоит» было отправлено Черткову около этого времени вместе с переводом рассказа «Le port», причем Толстой высказал пожелание напечатать оба рассказа отдельной книжечкой. Очевидно, отвечая на предложение Черткова напечатать оба рассказа в большом журнале или газете, Толстой в письме к нему от 1 декабря того же года не рекомендовал этого делать, ссылаясь на то, что в этих рассказах он кое-что переменил по сравнению с оригиналами.

Вследствие цензурных препятствий «Дорого стоит» в течение долгого времени не появлялось в печати в России. Впервые рассказ был напечатан в 1899 г. в издании В. Г. Черткова, в Англии (Purleigh, Маldоn, Essex): «Л. Н. Толстой. Николай Палкин. Работник Емельян и пустой барабан. Дорого стоит», однако с некоторыми явными погрешностями против последней исправленной Толстым копии (см. описание рукописей, № 2): «смиренный» вместо «смирный», стр. 260, строка 10, «маленькие» вместо «легонькие», стр. 261, строка 9, «доходы» вместо «приходы», стр. 261, строка 15, «поступили» вместо «поступаете», стр. 261, строка 37, «пенсию» вместо «пенсион», стр. 262, строка 6, «игорный домик» вместо «игорный», стр. 262, строка 15, и другие, более мелкие отступления.[424] Впервые в России «Дорого стоит» с этого издания было перепечатано в издании М. Клюкина. «Дорого стоит» и «другие рассказы», М. 1901 г., затем в двенадцатом издании сочинений Толстого, часть одиннадцатая, М. 1911, но крайне небрежно, с механическими пропусками целых предложений и отдельных слов. Текст этого рассказа во всех последующих изданиях представляет собой механическую перепечатку текста двенадцатого издания. Лишь в издании Государственного издательства под редакцией К. Халабаева и Б. Эйхенбаума, т. X, М. — Л. 1930, текст рассказа точно перепечатан с издания В. Г. Черткова.

«Дорого стоит» печатаем по исправленной Толстым копии и по автографу, исправляя одну явную описку, допущенную в автографе и не исправленную в копии: написание «совсемъ» во фразе «А что стоить всё совсемъ, съ проездомъ, будетъ 12 000 франковъ» заменяем написанием «со всем», как этого требует смысл фразы.

Сноски

423. Все цитаты из Мопассана взяты здесь из книги «Гюи де Мопассан. На воде. Сборник рассказов. Перевод с французского Л. П. Никифорова и др. с предисловием Л. Н. Толстого». Издание «Посредника». М. 1894. (Перевод точный.)

— «смиренный» и «поступили» (очевидные описки). Это убеждает нас в том, что варианты чертовского издания не могут быть приписаны Толстому.

Раздел сайта: