Булгаков В. Ф.: Христианская этика
Часть первая. Глава II. Необходимость религии

ГЛАВА II

Всегда во всех человеческих обществах, в известные периоды их жизни, наступало время, когда религия сначала отклонялась от своего основного значения, потом, все более и более отклоняясь, теряла свое основное значение, и, наконец, замирала в раз установленных формах, и тогда действие ее на жизнь людей становилось все меньше и меньше. В такие периоды образованное меньшинство, не веря в существующее религиозное учение, обыкновенно делает только вид, что верит, находя это нужным для удержания народных масс в установленном строе жизни; народные же массы, хотя и держатся по инерции раз установленных форм религии, в жизни своей не руководятся уже требованиями ее, а только народными обычаями и государственными законами.

Так это было много раз в различных человеческих обществах. Но никогда не было того, что происходит теперь в нашем христианском обществе. Никогда не было того, чтобы богатое, властвующее и более образованное меньшинство, имеющее наибольшее влияние на массы, не только не верило в существующую религию, но было бы уверено в том, что в наше время религии уже никакой не нужно, и внушало бы людям, сомневающимся в истинности исповедуемой религии, не какое-либо более разумное и ясное религиозное учение, чем то, которое существует, а то, что религия вообще отжила свое время и стала теперь не только бесполезным, но и вредным органом жизни обществ, вроде того, как слепая кишка в организме человека. Религия изучается этого рода людьми не как нечто известное нам по внутреннему опыту, а как внешнее явление, как бы болезнь, которою бывают одержимы некоторые люди и которую мы можем исследовать только по внешним симптомам. Религия, по мнению одних из этих людей, произошла от одухотворения всех явлений природы,-- это учение анимизма; по мнению других - из представления о возможности отношений с умершими предками; по мнению третьих - из страха перед силами природы¹ и вытекающего отсюда признания воображаемых существ и поклонения им,-- как это еще в древности думал Демокрит и как это утверждают новейшие философы и историки религии². А так как, рассуждают далее ученые люди нашего времени, наука доказала, что деревья и камни не могут быть одушевлены, и умершие предки уже не чувствуют того, что делают живые, и явления природы объясняемы естественными причинами, то и уничтожилась необходимость и в религии, и во всех тех стеснениях, которые, вследствие религиозных верований, налагали на себя люди ³.

Но, не говоря уже о том, что признание невидимых сверхъестественных существ или существа происходило и происходит не всегда от страха перед неведомыми силами природы, как свидетельствуют о том сотни самых передовых и высокообразованных людей прошедшего времени, Сократы, Декарты, Ньютоны, и такие же люди нашего времени,-- никак уже не из страха перед неведомыми силами природы признающие высшее сверхъестественное Существо,-- утверждение о том, что религия произошла от суеверного страха людей перед непонятными силами природы, в действительности ничего не отвечает на главный вопрос: откуда взялось в людях представление о невидимых сверхъестественных существах? Если люди боялись грома и молнии, то они и боялись бы грома и молнии, но для чего же они придумали какое-то невидимое сверхъестественное Существо, от которого они считают себя в зависимости, придумали живые души умерших? Не от страха только, а по каким-то другим причинам. И в этих-то причинах, очевидно, и заключается сущность того, что называется религией. Кроме того, всякий человек, когда-либо, хотя бы в детстве испытавший религиозное чувство, по своему личному опыту знает, что чувство это всегда вызываемо было в нем не внешними страшными вещественными явлениями, а внутренним, не имеющим ничего общего с страхом перед непонятными силами природы, сознанием своего ничтожества, одиночества и своей греховности. И потому человек и по внешнему наблюдению, и по личному опыту может узнать, что религия не есть поклонение божествам, вызванное суеверным страхом перед неведомыми силами природы, которое свойственно людям только в известный период их развития, а нечто совершенно независимое от страха и от степени образования человека и не могущее уничтожиться никаким развитием просвещения, так как сознание человеком своей конечности среди бесконечного мира и своей греховности, т. е. неисполнения всего того, что он мог бы и должен был сделать, но не сделал, всегда было и всегда будет, до тех пор, пока человек останется человеком ⁴.

Тем не менее, среди большинства представителей современной науки, с легкой руки французского мыслителя О. Конта, установилось следующее, очень своеобразное учение об историческом процессе развития человеческого общества. По мнению ученых, был период невежественный - религиозный. Этот период уже давно пережит человечеством, остались редкие, атавистические признаки его. Потом был период метафизический, и этот пережит. Теперь же мы, просвещенные люди, живем в периоде научном, в периоде позитивной науки, которая заменяет религию и ведет человечество на такую ступень развития, до которой оно никогда не могло бы достигнуть, подчиняясь суеверным религиозным учениям. Под наукой здесь, очевидно, разумеется такая наука, которая обнимает всю область человеческих знаний, гармонически связанных и по степени их важности распределенных между собою, и обладает такими методами, что все добытые ею данные составляют несомненную истину. Но так как такой науки в действительности не существует, а то, что называется наукой, составляет сбор случайных, ничем не связанных между собою знаний, часто совсем не нужных и не только не представляющих несомненной истины, но сплошь да рядом самые грубые заблуждения, ныне выставляемые как истины, а завтра опровергаемые, то очевидно, что не существует того самого предмета, который должен заменить и религию. А потому утверждение о том, что наука заменит религию, совершенно произвольно и основано на ничем не оправдываемой вере в непогрешимую науку, совершенно подобную вере в непогрешимую церковь. А между тем люди, называющиеся и считающиеся учеными, вполне уверены в том, что уже существует такая наука, которая должна и может заменить религию и даже теперь упразднила ее. Религия отжила, верить во что-нибудь, кроме науки, есть невежество. Наука устроит все, что надо, и руководствоваться в жизни надо только одной наукой,-- думают и говорят как сами ученые, так и те люди толпы, которые, хотя и очень далеки от науки, верят ученым и вместе с ними утверждают, что религия есть пережитое суеверие, и в жизни нужно руководиться только наукой, т. е. ничем, потому что наука по самой цели своей - исследования всего существующего - не может дать никакого руководства в жизни людей⁵. Религия же как была, так и останется главным двигателем, сердцем жизни человеческих обществ, и без нее, как без сердца, не может быть разумной жизни. 

Но разве есть истинная религия? Все религии бесконечно различны, и мы не имеем права ни одну назвать истинной только потому, что она более подходит к нашим вкусам,-- скажут люди, рассматривающие религии по их внешним формам, как некоторую болезнь, от которой они чувствуют себя свободными, но которой страдают еще остальные люди⁶. В календарях значится, в отделе статистических сведений, что вер, исповедуемых теперь обитателями земного шара,-- 1000. В числе этих вер предполагается буддизм, браманизм, конфуцианство, таосизм и христианство. - Вер 1000, и люди нашего времени совершенно искренно верят в это. Вер 1000, все они вздор,-- что же их изучать?⁷.

Подобные возражения неверны. Религии различны по своим внешним формам, но все одинаковы в своих основных началах. И вот эти-то основные начала всех религий и составляют ту истинную религию, которая одна в наше время свойственна всем людям и усвоение которой одно может спасти людей от их бедствий ⁸.

Под словом "религия" обыкновенно принято понимать или некоторые мистические определения невидимого мира, или известные обряды, культ, поддерживающий, утешающий, возбуждающий людей в их жизни, или объяснение происхождения мира, или нравственные, санкционированные божеским повелением, правила жизни; но истинная религия есть прежде всего открытие высшего, общего всем людям закона, дающего им в данное время наибольшее благо ⁹.

Истинная религия есть такое согласное с разумом и знаниями человека, установленное им отношение к окружающей его бесконечной жизни, которое связывает его жизнь с этой бесконечностью и руководит его поступками¹⁰.

Вся же метафизика религии, все учения о божествах, о происхождении мира суть только различные по географическим, этнографическим и историческим условиям сопутствующие религии признаки. Нет ни одной религии, от самой возвышенной и до самой грубой, которая не имела бы в основе своей этого установления отношения человека к окружающему его миру или первопричине его. Нет ни одного самого грубого религиозного обряда, так же как и самого утонченного культа, которые не имели бы в своей основе того же самого. Всякое религиозное учение есть выражение основателем религии того отношения, в котором он признает себя, как человека, а вследствие этого и всех других людей, к миру или началу и первопричине его¹¹. Человечество живет давно и как преемственно выработало свои практические приобретения, так не могло не выработать тех духовных начал, которые составляли основы его жизни, и вытекающих из них правил поведения. То, что ослепленные люди не вИдят их, не доказывает того, что их не существует. Такая общая всем людям религия нашего времени - не какая-нибудь одна религия со всеми ее особенностями и извращениями, а религия, состоящая из тех религиозных положений, которые одинаковы во всех распространенных и известных нам, исповедуемых более чем ⁹/₁₀ обмана, которое с помощью жрецов и ученых производится над людьми, мешает им сознательно принять ее. Положения этой истинной религии до того свойственны людям, что как только они сообщены им, то принимаются ими как что-то давно известное и само собою разумеющееся. Для нас эта истинная религия есть христианство, в тех положениях его, в которых оно сходится не с внешними формами, а с основными положениями браманизма, конфуцианства, таосизма, еврейства, буддизма, даже магометанства. Точно так же и для исповедующих браманизм, конфуцианство и др. учения - истинная религия будет та, основные положения которой сходятся с основными положениями всех других распространенных религий. И положения эти очень просты, понятны и не много сложны¹².

Таким образом, множественность вероучений может служить лишь доказательством несостоятельности отдельных ре- лигиозных учений или церквей, но отнюдь не доводом против необходимости и истинности религии вообще. Нужно и дорого разрешение противоречия конечного с бесконечным и такой ответ на вопрос жизни, при котором возможна жизнь. И это единственное разрешение, которое мы везде находим, всегда и у всех народов,-- разрешение, вынесенное из времени, в котором теряется для вас жизнь людей, разрешение столь трудное, что мы ничего подобного сделать не можем,-- это-то разрешение мы легкомысленно разрушаем с тем, чтобы поставить опять тот вопрос, который присущ всякому и на который у нас нет ответа¹³. 

Выражения отношений человека к миру или началу и первопричине его - очень многообразны, соответственно этнографическим и историческим условиям, в которых находятся основатель религии и народ, усваивающий ее; кроме того, выражения эти всегда различно перетолковываются и уродуются последователями учителя, обыкновенно на сотни, иногда на тысячи лет предваряющего понимание массы, и потому этих отношений человека к миру, т. е. религии, кажется очень много, но в сущности основных отношений человека к миру или началу его есть только три: 1) первобытное личное, 2) языческое общественное и 3) христианское или божеское. Притом второе отношение человека к миру - общественное - в сущности есть только расширение первого¹⁴. Отношений таких три и только три,-- не потому, что мы произвольно соединили различные жизнепонимания в эти три, а потому, что поступки всех людей имеют всегда в основе одно из этих жизнепонимании, и потому, что иначе, как только этими тремя способами, мы не можем понимать жизнь¹⁵.

в мире для приобретения в нем наибольшего возможного личного блага, независимо от того, насколько страдает от этого благо других существ. Из этого самого первого отношения к миру,-- в котором находится всякий ребенок, вступая в жизнь, и в котором жило человечество на первой - языческой - ступени своего развития и живут еще и теперь многие, отдельные, самые нравственно грубые люди и дикие народы,--вытекают все языческие древние религии, так же как и низшие формы позднейших религий в их извращенном виде: извращенные буддизм, таосизм, магометанство и др. Все языческие культы - обоготворения таких же, как и человек, наслаждающихся существ, все жертвоприношения и моления о даровании благ земных - вытекают из этого же отношения к жизни. Второе, языческое отношение человека к миру, общественное - то, которое устанавливается им на следующей ступени, отношение, свойственное преимущественно возмужалым людям - состоит в том, что значение жизни признается не в благе одной отдельной личности, а в благе известной совокупности личностей: семьи, рода, народа, даже человечества (попытка религии позитивистов). Смысл жизни при этом отношении человека к миру переносится из личности в семью, род, народ, в известную совокупность личностей, благо которой и считается при этом целью существования. Из этого отношения вытекают все одного характера религии патриархальные и общественные: китайская и японская религия, государственная религия римлян, предполагаемая религия человечества - позитивистов. Все обряды поклонения предкам в Китае и Японии, поклонения императорам в Риме зиждутся на этом отношении человека к миру.

Третье отношение человека к миру - то, в котором невольно чувствует себя всякий старый человек и в которое вступает теперь человечество - состоит в том, что значение жизни признается человеком уже не в достижении своей личной цели или цели какой-либо совокупности людей, а только в служении той Воле, которая произвела его и весь мир для достижения не своих целей, а целей этой Воли. Из этого отношения к миру вытекает высшее известное нам религиозное учение, зачатки которого были уже у пифагорейцев, терапевтов, ессеев, у египтян и у персов, браминов, буддистов и таосистов, в их высших представителях, но которое получило свое полное и последнее выражение только в христианстве - в его истинном, неизвращенном значении.

Все возможные религии, какие бы они ни были, неизбежно распределяются между этими тремя отношениями людей к миру¹⁶. 

религией.

Как ни странно это может показаться для людей, привыкших считать религию чем-то неточным, "ненаучным", фантастическим, нетвердым, науку же чем-то твердым, точным, неоспоримым, в деле философии выходит как раз наоборот.

всего, мы уже никак не можем ничем определить этого, а верим тому, что это есть и что это - основа всего; и на этой-то вере мы и строим все наше дальнейшее учение. Религиозное понимание из всего того, что познаваемо человеком, выделяет то, что не подлежит определению, и говорит об этом: "я не знаю". И такой прием по отношению к тому, что не дано знать человеку, составляет первое и необходимейшее условие истинного знания. Таковы учения Зороастра, браминов, Будды, Лаодзе, Конфуция, Христа. Философское же понимание жизни, не видя различия или закрывая глаза на различие между познанием внешних явлений и познанием души и Бога, считает одинаково подлежащими рассудочным словесным определениям химические соединения и - сознание человеком своего "я", астрономические наблюдения и вычисления и - признание начала жизни всего, смешивая определяемое с неопределяемым, познаваемое с сознаваемым, не переставая строить фантастические, отрицаемые одна другую, теории за теориями, стараясь определить неопределимое. Таковы учения о жизни Аристотелей, Платонов, Лейбницев, Локков, Гегелей, Спенсеров и многих и многих других, имя же им легион. В сущности же, все эти учения представляют из себя или пустые рассуждения о том, что не подлежит рассуждению,-- рассуждения, которые могут называться философистикой, но не философией, не любомудрием, а любомудрствованием, или плохие повторения того, что по отношению нравственных законов выражено гораздо лучше в религиозных учениях.

Да, как ни странно это может показаться людям, никогда не думавшим об этом, понимание жизни какого бы то ни было язычника, признающего необъяснимое начало всего, олицетворяемое им в каком бы то ни было идоле,-- как бы неразумны ни были его понятия об этом необъяснимом начале,-- такое понимание жизни все-таки несравненно выше жизнепонимания философа, не признающего неопределимых основ познания. Религиозный язычник признает нечто неопределимое, верит, что оно и есть основа всего, и на этом неопределимом хорошо или дурно строит свое понимание жизни, подчиняется этому неопределимому и руководится им в сврих поступках. Философ же, пытаясь определить то, что определяет все остальное и потому не может быть определено, не имеет никакого твердого основания ни для построения своего понимания жизни, ни для руководства в своих поступках.

Оно и не может быть иначе, так как всякое знание есть установление отношений между причинами и следствиями, цепь же причин бесконечна, и потому явно, что исследование известного ряда причин в бесконечной цепи не может быть основой миросозерцания.

независимое от бесконечной цепи причин и последствий, познание каждый знает в себе. Познание это есть сознание своего духовного "я".

Когда человек непосредственно сам находит это независимое от цепи причин и следствий познание, он называет это сознанием; когда же он находит это общее всем людям сознание в религиозных учениях, он называет это познание, в отличие от познания рассудочного, верою. Таковы все веры от древнейших до новейших. Сущность всех их, как и выше говорилось, в том, что, несмотря на те, часто нелепые, формы, которые они приняли в своем извращении, они все-таки дают воспринимающему их такие независимые от цепи причин и последствий основы познания, которые одни только и дают возможность разумного миросозерцания. Так что научный философ, не признающий религиозных основ, неизбежно поставлен в необходимость, вращаясь в бесконечной цепи причин, отыскивать воображаемую и невозможную причину всех причин. Религиозный же человек сознает эту причину всех причин, верит в нее и, вследствие этого, имеет твердое понимание жизни и такое же твердое руководство для своих поступков¹⁷.

Примечания

¹

² "Религия и нравственность".

³ "Что такое религия", с. 4.

⁴ "Религия и нравственность", с. 4--6.

⁵ "Что такое религия", с. 4--6.

⁶

⁷ "Что такое религия", с. 46--47.

⁸ "Что такое религия", с. 11.

⁹ "О жизни", с. 21.

¹⁰ "Конец века", с. 15.

¹¹ "Религия и нравственность", с. 7.

¹² "Что такое религия", с. 47.

¹³ "Исповедь", с. 33.

¹⁴ "Религия и нравственность", с. 7.

¹⁵ "Царство Божие внутри вас", с. 63.

¹⁶ "Религия и нравственность", с. 8--9.

¹⁷ "Новый сборник писем Л. Н. Толстого", с. 365--367).