<УРОК В ВЕЙМАРСКОЙ ШКОЛЕ>
<В записи В. Бодэ>
... В четверг после пасхи школа снова начала работать, но занятия возобновились в пятницу. В этот день в час дня я был во втором классе и хотел начинать урок, как вдруг ученик семинарии, просунув голову в двери, сказал:
— Этот господин хочет присутствовать на вашем уроке.
За ним вошел какой-то господин, не называя себя, и я принял его за немца, потому что он говорил по-немецки так же хорошо, как мы.
— Какие уроки у вас сегодня после обеда? — спросил он.
— Сначала история, потом немецкий язык, — отвечал я.
— Очень рад. Я посетил школы южной Германии, Франции и Англии1 и хотел бы также познакомиться и с северогерманскими... Сколько классов в вашей школе?
— Семь. Это второй. Но я еще не знаю моих учеников по фамилиям, так как мы только что начинаем. И потому я не могу демонстрировать их успехи.
Я сам выработал себе план преподавания истории и изложил его перед незнакомым мне школьным учителем. Я его принимал за учителя.
Он вынул из кармана записную книжку и стал в ней с увлечением записывать. Вдруг он сказал:
— В этом столь обдуманном плане я вижу один пробел — отсутствие отечествоведения.
— Нет, оно не забыто, родиноведению посвящен предшествующий класс.
Мне нужно было начинать урок, и я стал рассказывать о четырех эпохах культуры человечества. Незнакомец все время записывал. Когда урок кончился, он спросил:
— А теперь что будет?
— Немецкий. Я хотел, собственно говоря, начать чтение. Но если вы желаете что-нибудь другое, то можно переменить.
— Мне это очень приятно. Видите ли, я много думал о том, как сделать более свободным течение мысли (flüssig).
Этого выражения иностранца я никогда не забуду. Я тотчас постарался удовлетворить его желание и задал им небольшое сочинение. Я назвал какой-то предмет, и дети должны были написать об этом сочинение в своих тетрадях. Это очень заинтересовало незнакомца, он стал ходить между парт, брать по очереди тетради учеников и смотреть, что пишут дети.
Я оставался на кафедре, чтобы не развлекать детей. Когда работа подходила к концу, незнакомец сказал:
— Теперь могу я взять эти работы с собой? Они меня очень интересуют.
«Но это уже слишком» — подумал я, но ответил ему вежливо, что это нельзя сделать. Дети только что купили себе тетради, каждая стоит тридцать копеек.
— Веймар — бедный город, и родители будут недовольны, если им придется покупать новые тетради.
— Этому можно помочь, — сказал он и вышел из класса.
Мне было не по себе, и я послал ученика за моим другом, директором Монгауптом, чтобы он пришел в класс, так как у нас происходит что-то странное.
Монгаупт пришел.
— Ты мне славную штуку устроил, — сказал я ему, — прислал мне какого-то чудака, и он хочет забрать у учеников их тетради.
— Я тебе никого не посылал, — сказал Монгаупт.
— Но ведь ты же директор семинарии, а его привел семинарист.
Тогда вспомнил Монгаупт, что в его отсутствие приходил к нему какой-то важный чиновник, который сказал его жене, что сопровождавшему его господину нужно оказать всяческое содействие.
Незнакомец вернулся, держа в руках большую пачку писчей бумаги, которую он купил в соседней лавке. Теперь мы должны были узнать, кто он, так как я представлял его директору:
— Директор Монгаупт.
— Граф Толстой, из России.
Итак, это был граф, а не учитель. И был русский, так прекрасно говоривший по-немецки.
Мы велели детям переписать написанное ими на листы принесенной бумаги, и Толстой, собрав все листы, отдал их дожидавшемуся его на дворе слуге2.
От меня он пошел к директору реального училища Трёбсту, с которым был знаком, так как Трёбст был в России3. Реальное училище находилось тогда в одном доме с городской школой, одним этажом выше.
Примечания
Юлий Штётцер (Julius Glorius Stötzer) (1813—1905) — учитель Веймарской школы, которую посетил Толстой 31 марта (12 апреля н. ст.) 1861 г.
По воспоминаниям Штётцера, именно он рекомендовал своему ученику Густаву Келеру поехать с Толстым в Россию. Толстой высоко ценил работу Келера в Яснополянской школе.
Рассказ Штётцера был записан веймарским литератором, поклонником Гете и Толстого, Вильгельмом Бодэ в 1903 г. и опубликован им в статье «Толстой в Веймаре» (1905).
По тексту: Бирюков, I, с. 195—196, с уточнениями по источнику: журнал «Der Saemann», 1905, September, S. 294—295.
1
2 Эта ученические работы сохранились в архиве Толстого (ГМТ). Все девятнадцать работ написаны на одну тему, вероятно, заданную Толстым: «Lieber Freund!» («Дорогой друг!»), — и содержат рассказ о характере занятий, распорядке дня веймарской школы.
3 ПСС, т. 48, с. 32—33).