Поиск по творчеству и критике
Cлово "GENUS"
Входимость: 2. Размер: 57кб.
Входимость: 1. Размер: 104кб.
Входимость: 1. Размер: 175кб.
Входимость: 1. Размер: 41кб.
Входимость: 1. Размер: 172кб.
Входимость: 1. Размер: 50кб.
Входимость: 1. Размер: 77кб.
Входимость: 1. Размер: 155кб.
Входимость: 1. Размер: 43кб.
Входимость: 1. Размер: 127кб.
Примерный текст на первых найденных страницах
Входимость: 2. Размер: 57кб.
Часть текста: коммунизм. Потом к Langhart’y. Ограниченный учитель администратор. Его мысль Reforme — die Schule mit dem Leben verbinden.[62] Tröbst недоволен Langhart’oм, может, но не имеет энергии понять меня. Пошли до Бельведера. Дома торопился к герцогу. Глупые придворные дамы и красавица немка из народа, к[оторая] должна слыть за дуру, но умней их всех. Театр, немецкое подражание итальянцам. Малтиц. Она тетка К. Тютчевой. Думаю переделать педагогическое соч[инение], разделив на asil[63], школу частную и жизнь. [2/14 апреля.] 14 Апреля. Разбудил меня Кеелер, в кот[ором] я кажется сделал находку, потом Langhart и Tröbst. С Tröbst'ом говорил о определении школы. Воспитание и ученье. Вот ответ, из к[оторого] я легко выбил его. Примешивание erziegliches Element[64] сделало школу деспотичной. Дом Гёте. желт[ое] vernunft, зеленое [1 неразобр.], красное phantasie, синее verstand. Пошли с Tröbst’ом и Кунцом в белведер, опять разговор о восп[итании] и уч[ении]. — Бидерман, с к[оторым] я слишком охотно пустился об общине. Театр — рыцарск[ая] драма с криком, но и правда есть. Походил по улицам и дом[ой], кажется здоров. Еду в Иену. [3/15 апреля.] 15 Апреля . Иена....
Входимость: 1. Размер: 104кб.
Часть текста: Убеждение это до такой степени стало общим и твердым, что родители, по совету врачей, устраивают разврат для своих детей; правительства, единственный смысл которых состоит в заботе о нравственном благосостоянии своих граждан, учреждают разврат, т. е. регулируют целое сословие женщин, долженствующих погибать телесно и душевно для удовлетворения мнимых потребностей мужчин, а холостые люди с совершенно спокойной совестью предаются разврату. И вот я хотел сказать, что это нехорошо, потому что не может быть того, чтобы для здоровья одних людей нужно бы было губить тела и души других людей, так же как не может быть того, чтобы для здоровья одних людей нужно было пить кровь других. Вывод же, который, мне кажется, естественно сделать из этого, тот, что поддаваться этому заблуждению и обману не нужно. А для того, чтобы не поддаваться, надо, во-первых, не верить безнравственным учениям, какими бы они ни поддерживались мнимыми науками, а во-вторых, понимать, что вступление в такое половое общение, при котором люди или освобождают себя от возможных последствий его — детей, или сваливают всю тяжесть этих последствий на женщину, или предупреждают возможность рождения детей, — что такое половое общение есть преступление самого простого требования нравственности, есть подлость, и что потому холостым людям, не хотящим жить подло, надо не делать этого. Для того же, чтобы они могли воздержаться, они должны, кроме того что вести естественный образ жизни: не пить, не объедаться, не есть мяса и не избегать труда (не гимнастики, а утомляющего, не игрушечного труда), не допускать в мыслях своих возможности общения с чужими женщинами, так же как всякий человек не допускает такой возможности между собой и матерью, сестрами, родными, женами друзей. Доказательств же того, что воздержание возможно и менее опасно и вредно для здоровья, чем невоздержание, всякий мужчина найдет вокруг себя сотни. Это первое. Второе то, что в нашем обществе, вследствие взгляда на...
Входимость: 1. Размер: 175кб.
Часть текста: I Насколько подробно известны нам все главные обстоятельства первого заграничного путешествия Толстого, настолько же скудны сведения относительно второго его заграничного путешествия. В то время как дневник первого путешествия ведется Толстым почти ежедневно, дневник второго его путешествия за границу имеет пропуски в полтора и даже в пять месяцев. Некоторые материалы содержатся в письмах Толстого, но и они немногочисленны и не дают полного представления о его образе жизни, занятиях, внутренней жизни и знакомствах за границей, особенно в Англии, Италии и Бельгии. Некоторые сведения можно извлечь из мемуарных источников, главным образом из записанных разными мемуаристами позднейших воспоминаний Толстого о его пребывании за границей. 2 июля 1860 года Толстой вместе с сестрой и ее детьми выехал на пароходе из Петербурга в Штеттин. Не останавливаясь в Штеттине, Толстой направился в Берлин, куда прибыл 5 (17) июля1. В Берлине Толстой пробыл десять дней. Он осмотрел берлинские музеи, два раза слушал в университете лекции профессора истории Иоганна Дройзена и профессора физиологии Дюбуа-Реймона. На лекцию Дюбуа-Реймона Толстого пригласил молодой врач Рудольф Френкель, с которым он познакомился случайно и который сделался его проводником по Берлину. Френкель очень подружился с Толстым. Он вписал в записную книжку Толстого свой адрес и, кроме того, в трех различных местах этой книжки написал свою просьбу (на немецком и на латинском языках): «Прошу дружески вспоминать»; «Не забывай»; «Вспоминай». «Берлин того времени, — пишет немецкий биограф Толстого Р. Левенфельд, — не отличался тою жизнью мирового города, блеском и внешней красотой ... Он тогда только намеревался сделаться столицею государства ... Германия считалась всеми страной...
Входимость: 1. Размер: 41кб.
Часть текста: и политики доверия. Интеллигентные круги, руководящие общественным мнением, заволновались и преисполнились ожиданием новых великих событий. Русско-японская война подходила к концу. В конце декабря по старому стилю я отправился в Россию и прямо, не заезжая в Москву, свернул на Тулу и прибыл в Ясную Поляну. Трудно описать радость и волнение, охватившие меня при этой встрече со Львом Николаевичем после почти 8-летней разлуки. Я прожил в Ясной Поляне недели две. Привожу здесь мое краткое описание этой встречи, которое я поместил в виде статьи в новой тогдашней свободной газете "Наша жизнь". В Ясной Поляне Отрезанный от России не зависящими от меня обстоятельствами, я восемь лет не видался со Львом Николаевичем. Я с некоторым страхом ехал к нему, зная о перенесенных им за это время болезнях; я ожидал увидеть дряхлого согбенного старика и, к моей большой радости, я нашел его бодрым, здоровым, веселым, полным жизненной энергии, не той энергии, которая требует для удовлетворения себя большой суеты, а той, которая выражается в непрестанном труде мысли, в постоянной отзывчивости на все серьезные явления жизни. Эта высшая, духовная, жизненная энергия, выражаясь в неутомимой деятельности, вместе с тем служит ему критерием для оценки явлении жизни, из которой он, подобно магниту, выбирающему железные опилки из кучи песка, выбирает то, что притягивает к себе его в высшей степени развитая духовная личность. Избегая суетливых разговоров о повседневных явлениях жизни, он не читает газет. "Чтение газет", - говорит Л. Н., - это курение табака, затемняющее, одурманивающее сознание, засоряющее мозги". Но в зале его гостеприимного дома собирается кружок людей, вокруг кого-нибудь, только что приехавшего, завязывается оживленный обмен мыслей,...
Входимость: 1. Размер: 172кб.
Часть текста: и, как всегда, испытал великий подъем духа. Чудесные мысли, н[а]п[ример]: смерть есть пробуждение от заблуждения о реальности матерьяльной жизни. Надо писать им. Непременно. Еще получил письмо от Алехина с известием о том, что у них б[ыл] обыск и отобрали все мои писанья и их письма. 2 А. Я. П. 89. Вчера пришел какой-то юноша с стихами. Нынче он ждал меня и, когда я вышел, его уже не б[ыло]. Я огорчился, даже досада, что я лишаюсь удовольствия купаться и после купанья пить кофе и читать, и только пройдясь, вспомнил, что единственно истинно радостное дело это растить свою душу, а для роста именно нужны эти лишения маленькие и большие. Но надо выучиться любить маленькие, чтобы полюбить и большие. Правда Эпиктета — волшебный жезл. Теперь скоро завтракать, хочу писать письма. Да, еще мысль из World A[dvance] T[hought], что люди не растущие, не могущие больше рости здесь, умирают, т. е. переходят в форму, способную к росту. Там сказано — есть люди, к[оторые] не могут здесь принять новое сознание. Такие люди должны родиться вновь. Пошел косить овес, отбил косу у Герасима, косил радостно, до обеда и после обеда до ночи. — За завтраком с Левой рассердился. Взаимная злоба выскакивает как сорвавшийся с цепи зверь. Очень б[ыло] грустно и совестно. Отчего не вспомнил, что желаю унижения от не[го]. Утешался тем, что это то унижение, к[оторое] нужно. Вечером М[аша] не заехала за мной и на нее сердились, а мне было очень хорошо....
Входимость: 1. Размер: 50кб.
Часть текста: урока, ничего, сделанного вчера, он не обязан помнить нынче. Его не мучит мысль о предстоящем уроке. Он несет только себя, свою восприимчивую натуру и уверенность в том, что в школе нынче будет весело так же, как вчера. Он не думает о классе до тех пор, пока класс не начался. Никогда никому не делают выговоров за опаздывание и никогда не опаздывают: нешто старшие, которых отцы, другой раз, задержат дома какою-нибудь работой. И тогда этот большой, рысью, запыхавшись, прибегает в школу». Что ж, это очень хорошо, что дети идут в школу с легким сердцем, без всяких тревог. В ожидании учителя ученики и ученицы болтают, играют, шалят, как бывает, впрочем, во всех школах. Но вот уже не во всех школах видит учитель при входе в класс то, что находит в классной комнате яснополянской школы. В наших форменных училищах дети обыкновенно сторожат приход учителя и, завидев вдалеке своего наставника, торопливо рассаживаются по местам, принимают натянутый, чинный вид, — словом сказать, приучаются скрывать, лицемерить и подобострастничать. В яснополянской школе этого нет. «Учитель приходит в комнату, а на полу лежат и пищат ребята, кричащие: «мала куча!» или «задавили, ребята!» или «будет! брось виски-то» и т. д. «Петр Михайлович!» кричит снизу кучи голос входящему учителю, «вели им бросить». «Здравствуй, Петр Михайлович!» кричат другие, продолжая...
Входимость: 1. Размер: 77кб.
Часть текста: есть в нем отрицательные лица превосходные: художник и отец. Другие же не только не типы, но даже замысел их, положение их не типическое, или уж они совсем пошлы. Впрочем, это всегдашняя ошибка Тургенева. Девица из рук вон плоха: "Ах, как я тебя люблю"... у нее ресницы были длинные... Вообще меня всегда удивляет в Тургеневе, как он со своим умом и поэтическим чутьем не умеет удержаться от банальности даже до приемов. Больше всего этой банальности в отрицательных приемах, напоминающих Гоголя. Нет человечности и участия к лицам, а представляются уроды, которых он бранит, а не жалеет. Это как-то больно жюрирует с тоном и смыслом либерализма всего остального. Это хорошо было при царе Горохе и при Гоголе (да еще надо сказать, что ежели не жалеть своих самых ничтожных лиц, надо их уж ругать так, чтобы небу жарко было, или смеяться над ними так, чтобы животики подвело), а не так, как одержимый хандрой и диспепсией Тургенев. Вообще же сказать, никому не написать теперь такой повести, несмотря на то, что она успеха иметь не будет. "Гроза" Островского есть, по-моему, плачевное сочинение, а будет иметь успех. Не Островский и не Тургенев виноваты, а время: теперь долго не родится тот человек, который бы сделал в поэтическом мире то, что сделал Булгарин. А любителям антиков, к которым и я принадлежу, никто не мешает читать серьезно стихи и повести и серьезно толковать о них. Другое теперь нужно. Не нам нужно учиться, а нам нужно Марфутку и Тараску выучить хотя немножко тому, что мы знаем. Прощайте, любезный друг". Лев Николаевич, действительно, решил, что человек, одаренный разумом и обогащенный знаниями, обязан, прежде чем наслаждаться ими, делиться с теми, у кого их нет, и потому он посвящает часы,...
Входимость: 1. Размер: 155кб.
Часть текста: 1 января. Стр. 113—114. 254. 113 3 . Бездна народа. — По «Ежедневнику» С. А. Толстой, в Ясной поляне встречали новый 1905 год, кроме домашних: Н. Л. Оболонский с женой, Ил. Льв. Толстой с женой и старшей дочерью, М. Л. Толстой, А. Л. Толстой, три сына М. С. Сухотина, П. И. Бирюков, X. Н. Абрикосов с своей невестой Н. Л. Оболенской, М. А. Маклакова, И. К. Дитерихс. 255. 113 4 , появление письма. — См. запись от 31 декабря 1904 г., стр. 110. 256. 113 12 . все это — Капуи . — Капуя — город древней Кампании, в древности служивший самым приятным местопребыванием во всей Италии. Слова «удовольствия Капуи» в главных европейских языках обозначают нравственный застой вместе с наслаждениями и удовольствиями, расслабляющими телесные и духовные силы человека. Тит Ливий в своей истории римлян (кн. 23, гл. 18) рассказывает, что во время второй Пунической войны в 216 г. до н. э. войско Ганнибала после победы над римлянами при Каннах удалилось на зимние квартиры в Капуи, где его «погубили избыток во всем и чрезмерные удовольствия». «Сон, вино, пиршества, блудницы, бани и досуг изнежили воинов телесно и духовно». В «Анне Карениной» (ч. V, гл. 15) Толстой употребляет прилагательное «капуйский»: «Что-то стыдное, изнеженное, капуйское, как он [Левин] себе называл это, было в его теперешней жизни». См. статью Г. Гельда: «О двух именах прилагательных в романе «Анна Каренина» — «Толстой. Памятники творчества и жизни», 4, ред. В. И. Срезневского, изд. Кооперативного т-ва изучения и распространения творений Толстого, М. 1923, стр. 199—200. Выражение «Капуя» употреблено Толстым также в письме к А. А. Толстой от 15 апреля 1859 г. и в записи Дневника от 3 мая 1897 г. 257. 113...
Входимость: 1. Размер: 43кб.
Часть текста: России, постигнутое на этот раз неурожаем, было значительно меньше, но зато там, где пришлось второй раз пережить это тяжелое время, было во много раз труднее. Истощенные предыдущими плохими годами и сошедшие на нет в прошлую, голодную зиму, они уже не могли сопротивляться стихийному бедствию. И в тех местах, где прежде кормили, теперь лечили и часто хоронили истощенных до смерти могучих работников-пахарей. Они покорно подставляли свои согбенные спины и безропотно умирали от голодного, сыпного тифа. Одна из характерных особенностей сыпного тифа это его заразительность, которая распространяется не только на само население, но и на медицинский персонал. Заболевают доктора, фельдшера, сиделки. На моих глазах таких случаев было много и в прошлую зиму в Самарской губернии, и с этим пришлось столкнуться в эту следующую зиму в Рязанской губернии. Как только появилась эпидемия сыпного тифа близ Бегичевки, осенью 1892 года, пришлось организовать медицинскую, а главное - санитарную помощь. Пришлось приискивать помещения, куда отделять больных, улучшая, облегчая обстановку их жизни, усиливая питание. А главное - найти людей, готовых самоотверженно идти на борьбу с эпидемией, с явной опасностью болезни и смерти. Это было не так-то легко. Вследствие уменьшения размеров бедствия, вследствие охлаждения прежнего пыла пожертвований в русском и заграничном обществе, вследствие стремления руководящих классов поскорее заявить о том, что теперь "все благополучно", приток пожертвований и предложение личных услуг значительно ослабели. Льву Николаевичу, утомленному прошлой зимой, нужен был отдых, да его присутствие при уменьшенных размерах помощи и не было необходимо. Поручив мне руководить делом помощи, он, конечно, продолжал стоять во главе дела, приезжал в Бегичевку, давал дальнейшие указания и печатал отчеты о нашей деятельности. Кроме земской медицинской помощи на эпидемии тифа, была...
Входимость: 1. Размер: 127кб.
Часть текста: отъ нихъ. Но радъ тому, что какъ появленiе письма, такъ и это непрiятное скопленiе вызываетъ не неудовольствiе, a поощренiе къ внутрен[ней] работе: поступить наилучшимъ образомъ по отношенiю къ тому, что непрiятно. Думалъ какъ разъ объ этомъ: 1) Мы гадаемъ, ищемъ, желаемъ счастiя, т. е. такихъ условiй, при к[оторыхъ] намъ бы было хорошо, а между темъ намъ хорошо можетъ быть только отъ нашего усилiя побороть то, что намъ нехорошо. Такъ что выходитъ совершенно обратное того, что мы думали: то самое, что мы называемъ счастьемъ: здоровье, богатство, слава, красота, все это — Капуи, все это ослабляетъ нашу энергiю,[512] устраняетъ возможность или, по крайней мере, не вызываетъ потребность проявить усилiе, — то самое, что даетъ истинное благо. И[513] обратно: все, что считается несчастiемъ, вызываетъ эти усилiя. На этомъ зиждется и то ужасное заблужденiе, что внешнiя формы обществ[енной] жизни есть благо, и надо устраивать ихъ. — Хочется сказать парадоксъ, что чемъ лучше формы обществ[енной] жизни, темъ ниже и умы и характеры людей (Америка[514] до освобожд[енiя] негровъ). Искать того, что называется счастл[ивыми]...