Лев Толстой: Поиск по текстам произведений автора и критике. Cлово "SECRET". Классическая русская литература.

Примерный текст на первых найденных страницах

Входимость: 3. Размер: 252кб.

Часть текста: 1896 г. 5 . 7 5 . Раевский с сыном. — Иван Иванович Раевский (1835—1891), старинный знакомый Толстого, и его сын Иван Иванович Раевский (1871—1931). См. т. 50. 6 . 7 5 — 6 . Читал превосходно написанную книгу Минского с ужасным плохим концом . — Запись о книге: Н. Минский, «При свете совести. Мысли и мечты о цели жизни», Спб. 1890. См. т. 50, запись от 31 декабря 1889 г. 7 . 7 6—7 . Прочел: Мать хвастунья. — Ср. запись в Записной книжке, стр. 120. 8 . 7 17 . Эмерсону — Ральф Эмерсон (1803—1882), американский поэт, философ-идеалист и богослов. 9 . 8 7 . к Павлу — Апостол Павел. 10 . 8 26 . поправлял «О жизни ». — Составленное Чертковым изложение трактата Толстого «О жизни». См. т. 87, письмо № 247. 11 . 8 26 — 27 . И нача[л] б[ыло] Коневскую повесть. — «Воскресение». 4 января. Стр. 8—9. 12 . 8 30—31 . всё придумывал подробности к комедии — Значительную часть «подробностей» к комедии «Плоды просвещения» Толстой заносил не непосредственно в рукопись, а в Записную книжку. Записи, сделанные 4 января, см. на стр. 120—121. 13 . 8 31 — 32 . Дома застал Иогеля и г-жу Родзевич о сотрудничестве в газету Гатцука . — Михаил Константинович Иогель, внук упоминаемого в «Войне и мире» московского танцмейстера Петра Андреевича Иогеля; писатель-беллетрист. Приезду его в Ясную Поляну предшествовало письмо к Толстому от 24 декабря 1889 г. М. К. Иогель в 1890 г. сотрудничал в «Газете А. Гатцука», издававшейся в Москве с 1876 по 1890 г. Мария Александровна Родзевич приезжала к Толстому вместе с М. К. Иогелем по поручению редакции названной газеты, которую приобрел ее муж — Игнатий Игнатьевич Родзевич. Толстой передал через Родзевич в «Газету А. Гатцука» исправленный им перевод книги Баллу «Христианское непротивление», но из-за цензурных ...

Входимость: 2. Размер: 35кб.

Часть текста: днем приезда молодого князя Андрея с княгиней; но ожидание не нарушило стройного порядка, по которому шла жизнь в доме старого князя. Генерал-аншеф князь Николай Андреевич, по прозванью в обществе le roi de Prusse,[212] с того времени, как при Павле был сослан в деревню, жил безвыездно в своих Лысых Горах с дочерью, княжною Марьей, и при ней компаньонкой, m-lle Bourienne.[213] И в новое царствование, хотя ему и был разрешен въезд в столицы, он также продолжал безвыездно жить в деревне, говоря, что ежели кому его нужно, то тот и от Москвы полтораста верст доедет до Лысых Гор, а что ему никого и ничего не нужно. Он говорил, что есть только два источника людских пороков: праздность и суеверие, и что есть только две добродетели: деятельность и ум. Он сам занимался воспитанием своей дочери и, чтобы развить в ней обе главные добродетели, давал ей уроки алгебры и геометрии и распределял всю ее жизнь в беспрерывных занятиях. Сам он постоянно был занят то писанием своих мемуаров, то выкладками из высшей математики, то точением табакерок на станке, то работой в саду и наблюдением над постройками, которые не прекращались в его имении. Так как главное условие для деятельности есть порядок, то и порядок в его образе жизни был доведен до последней степени точности. Его выходы к столу совершались при одних и тех же неизменных условиях, и не только в один и тот же час, но и минуту. С людьми, окружавшими его, от дочери до слуг, князь был резок и неизменно-требователен, и потому, не быв жестоким, он возбуждал к себе страх и почтительность, каких не легко мог бы добиться самый жестокий человек. Несмотря на то, что он был в отставке и не имел теперь никакого значения в государственных делах, каждый начальник той губернии, где было имение князя, считал своим долгом являться к нему и точно так же, как архитектор, садовник или княжна Марья, дожидался назначенного часа выхода князя в высокой официантской. И каждый в этой официантской испытывал то же чувство...

Входимость: 2. Размер: 232кб.

Часть текста: — начинает сбываться, нам жалко их. — [2] Пророк, настоящий пророк, или, еще лучше, поэт ποητα[3] (делающий), это человек, кот[орый] вперед думает и понимает, что люди и сам он будет чувствовать. Я сам для себя такой пророк. Я всегда думаю то, что еще не чувствую, н[а]п[ример], несправедливость жизни богатых, потребность труда и т. п., и потом очень скоро начинаю чувствовать это самое. — [4] Читал: Эмерсону сказали, что мир скоро кончится. Он отвечал: Well, I think I can get along without it.[5] Очень важно. [6] Думал: Вера? Вера необходима, как и твердят обыкновенно, но не вера в троицу, сотворение мира, воскресение и т. п. Одно, во что неизбежно нужно верить, одно, где при устройстве человека рассчитано на веру, это то, зачем всё это делается? что выходит из деятельности человека? Нужно верить, что это нужно. Нам показано ясно, что делать, но не показано, что из этого выйдет. — И есть прелесть в этом доверии. Заставляют меня что-то делать, не говорят, зачем, но меня любят, и я люблю и делаю. Вера тут сливается с любовью, вытекает из нее и производит ее. Вот надежда — sauf mоn respect[7] к Павлу — тут не только не при чем, но даже вносит что-то грубое, противное и вере и любви понятие. Вера тут доверие не к тому, что мне говорят, а к тому, кто мне говорит. — И в самом деле, что если бы не было потребности веры, а всё бы было ясно известно и определено (как это и стараются определить церковники и догматики), то разрушается всё прекрасное в отношении к Богу. Не может быть ни любви, ни веры ему. Если ясно (как и уверяют церковники), зачем Бог всё это сделал и сотворил, и погубил, и простил, и искупил, и указал средства искупления, то какая же тут вера? Никакой. А чистый расчет. И какая же любовь? За...

Входимость: 1. Размер: 26кб.

Часть текста: Ивановна. Что ж делать. (Лакею.) Сюда поставьте. — Бог видит, как бы я желала не делать ему неприятного. Но я думаю, что он вообще теперь уже не так требователен. Александра Ивановна. О нет. Он только не выказывает. Он прошел к себе после обеда очень расстроенный. Марья Ивановна. Ну, что же делать? Что же делать? Ведь всем жить надо. Ведь их 8 человек. И если их дома не веселить, то они бог знает что будут делать. Я, по крайней мере, теперь об Любе так счастлива. Александра Ивановна. Разве он сделал предложение? Марья Ивановна. Всё равно что сделал. Он говорил с ней, и она сказала, что да. Александра Ивановна. Это опять будет ужасный удар для него. Марья Ивановна. Да он знает. Он не может не знать. Александра Ивановна. Он не любит его. Марья Ивановна (лакеям) . Фрукты поставьте на буфет. — Кого? Александра Михайловича? Разумеется, не любит, потому что это отрицание всех его теорий: светский, милый, приятный и добрый человек. Ах, этот ужасный кошмар Бориса Черемшанова. Что он? Александра Ивановна. Лизанька ходила к нему. Он всё там же. Говорят, ужасно похудел, и доктора боятся за его жизнь или рассудок. Марья Ивановна. Да, вот это жертва ужасная его идей. За что погиб? Я никогда не желала. (Входит тапер.) ЯВЛЕНИЕ II Те же и тапер. [Марья Ивановна] (к нему) . Вы для танцев? Тапер. Да, я тапер. Марья Ивановна. Пожалуйста, садитесь, подождите. А то не хотите ли чаю? Тапер. Нет, благодарю вас. (Идет к роялю.) Марья Ивановна. Никогда не желала. Я Борю любила, но все-таки это не была партия для Любы. Особенно, когда он увлекся идеями Николая Ивановича. Александра Ивановна. Все-таки удивительная сила убеждения. Ведь как он страдает. Ему говорят, что если он не согласится, его или оставят там, или в крепость. Он всё то же отвечает. И Лизанька говорила, что радостен, весел даже. Марья Ивановна. Фанатики. А вот и Александр Михайлович. (Входит во фраке блестящий Александр Михайлович Старковский.) ЯВЛЕНИЕ III Те же и...

Входимость: 1. Размер: 15кб.

Часть текста: и осветить невежественную ухарскую жестокость Испанцевъ. — Программу и ваши письма прочелъ. Программа прекрасна 4 — есть въ ней и несбыточное, какъ во всехъ программахъ, но есть и свежее и живое. И я верю въ возможность ея исполнения. — Постараюсь написать Сибирякову. 5 Только не знаю, куда послать письмо. Спрошу, нетъ ли въ Москве такого дома Трапезн[икова] и К°. Если нетъ, то пришлю въ Петер[бургъ]. 6 Да, земли у меня собственно нетъ, но въ Самаре отдаются участки рядомъ съ нашей землей. — Поселиться на земле хуже всего въ Самаре. Тамъ пшеничное торговое хозяйство. Лучше въ черноземной полосе. Помоги ему Богъ. Это первое дело — но такъ оказывается трудно. Спасибо вамъ за ваше длинное хорошее письмо. Мне такъ всегда хочется знать про васъ и чувствовать васъ. — Помните, вы мне разсказывали, что крестъ выходитъ отъ того, что одна часть стоить поперекъ. 7 Вамъ нетъ выбора: нести крестъ или поставить обе части въ одномъ направленiи. И то и другое хорошо, какъ все на свете. — Я очень много почерпнулъ изъ М. Arnold’a. 8 Онъ говорить, что ученiе Хр[иста] въ двух вещахъ: his method and his secrete. 9 Method — это inwardness 10 — обращенiе въ себя и къ себе, a secret — прiемъ действiя, это самоотреченiе — отдать жизнь, чтобы получить ее. — Общiй же характеръ Христа и техъ, к[оторые] хотятъ быть его учениками, онъ тоже прелестно выражаетъ sweet reasonableness». 11 Тяготитесь, милый другъ, своими грехами, но не отчаивайтесь. Я по себе знаю, какъ они смиряютъ. Сила Божiя въ немощи совершается. Куда бы я залетелъ въ своей безумной гордости, коли бы не всегдашнее очевидное униженiе, въ кот[орое] меня приводить моя...

Входимость: 1. Размер: 153кб.

Часть текста: лиц прозрачно намекает на автобиографический подтекст: «Петр Иваныч Звездинцев ... сильный, энергичный, одет во все старое, когда-то хорошее»; «Марья Ивановна, его жена, красивая женщина ... Одета просто, но элегантно»; дочь — «красивая, энергичная, быстрая. Одета нарядно для деревни» (подобно Татьяне Львовне); сыновья, студент и гимназист, учитель, сестра Марьи Ивановны ... Главный антагонист Звездинцева — княгиня Черемшанова, «молодящаяся аристократка, придворная дама, говорящая с английским акцентом». Ее сын Борис, «кончивший курс в Петербургском университете, энергический, тихий и логически прямолинейный», отказывается от военной службы, попадает в психиатрическую лечебницу, дисциплинарный батальон и погибает. Финал рисовался весьма драматичным. В первом плане: «Дисциплинарный батальон. Его смерть, отчаяние матери» (д. IV). «Отчаяние, что все погибло. Священник вернулся один. Мать убивает. Священник вернулся и рассказывает про............». На полях: «Умирает, завещая». То же в тексте конспективно изложенного пятого действия: «Врывается княгиня, убивает его. Вбегают все. Он говорит, что это он сделал нечаянно, пишет прошение царю. Приходит Василий Никанорович <молодой священник, снявший сан> с духоборами. Умирает радуясь тому, что обман церкви надорвался и жизнь его осмыслена для него» (т. 31, с. 216, 184)1. В процессе работы фамилия главного героя изменялась: Сарычев, потом Сарынцев. Первое действие переписывалось и поправлялось несколько раз (сохранились четыре...

Входимость: 1. Размер: 40кб.

Часть текста: по Баумгартену, соответствием, т. е. порядком частей во взаимном их отношении между собой и в их отношении к целому. Цель же самой красоты в том, чтобы нравиться и возбуждать желание (Wohlgefallen und Erregung eines Verlangens), — положение, прямо противоположное главному свойству и признаку красоты, по Канту. Относительно же проявления красоты Баумгартен полагает, что высшее осуществление красоты мы познаём в природе, и потому подражание природе, по Баумгартену, есть высшая задача искусства (то же положение, прямо противоположное суждениям позднейших эстетиков). Пропуская мало замечательных последователей Баумгартена: Мейера, Эшенбурга, Эбергарта, которые только несколько изменяют взгляды учителя, отделяя приятное от красивого, выписываю определения красоты у явившихся тотчас же после Баумгартена писателей, совершенно иначе определяющих красоту. Писатели эти были Шюц, Зульцер, Мендельсон, Мориц. Писатели эти признают, в противоположность главному положению Баумгартена, целью искусства не красоту, а добро. Так, Зульцер (1720—1779) говорит, что прекрасным может быть признано только то, что содержит в себе добро. По Зульцеру,[86] цель всей жизни человечества есть благо общественной жизни. Достигается оно воспитанием нравственного чувства, и этой цели должно быть подчинено искусство. Красота есть то, что вызывает и воспитывает это чувство. Почти так же понимает красоту и Мендельсон (1729—1786). Искусство, по Мендельсону,[87] есть доведение прекрасного, познаваемого смутным чувством, до истинного и доброго. Цель же искусства есть нравственное совершенство. Для эстетиков этого направления идеал красоты есть прекрасная душа в прекрасном теле. Так что у этих эстетиков совершенно...

Входимость: 1. Размер: 87кб.

Часть текста: miséricordieux, ceux qui sont purs de coeur, bienheureux ceux qui donnent la paix , bienheureux ceux qui sont persécutés pour la justice, ils sont bienheureux, quand même on les injurie et quand on les persécute. Réjouissez vous si le monde vous injurie et vous persécute pour la vérité: on a persécuté de même les prophètes. Mais malheur à vous les rassasiés, les riches , vous qui riez et qui êtes glorieux parmi les hommes . Vous possédez les biens que vous recherchiez. Mais vous savez que les malheurs de ce monde vous attendent. Matt . V, 1 — 12. Luc. VI, 20 — 23. Vous les pauvres, les humbles quand vous savez que votre bonheur est dans la misère et l’humilité, rien ne peut le détruire . Si vous ne sentez pas le bonheur dans la misère, vous êtes comme le sel qui a perdu la saveur . Matt . V, 13. Vous devez enseigner au monde le bonheur dans la misère et l’humilité; si vous ne vous sentez pas heureux, vous êtes comme la lumière qu’on aurait couverte . Elle serait inutile en n’éclairant...

Входимость: 1. Размер: 135кб.

Часть текста: с эволюцией его духовного облика. Это особенно справедливо в применении к Толстому, мировоззрение которого и в области эстетики, как и в других областях, характеризовалось большой органичностью и относительной устойчивостью, несмотря на те глубокие кризисы, через которые прошел его духовный путь. В системе эстетических взглядов Толстого суждения его о тех или иных фактах словесного искусства занимают, естественно, преимущественное место. Они заключены не только в таких трактатах, как «Что такое искусство?» или «О Шекспире и о драме», но и в статьях педагогического характера, в предисловиях к отдельным произведениям различных писателей, далее — в обширной переписке, в дневниках самого Толстого, а также в дневниках, записях и воспоминаниях тех лиц, которые были близки с Толстым, общались с ним или являлись его эпизодическими собеседниками. Систематизация всех, очень многочисленных высказываний Толстого о литературе и о писателях является, с одной стороны, естественным комментарием и конкретной иллюстрацией к его основному эстетическому трактату «Что такое искусство?», с другой стороны — прямым дополнением к этому трактату, поскольку из них извлекаются такие данные, которых в трактате мы не найдем. Существенно и то, что эти высказывания по времени или предшествовали появлению в свет статьи «Что такое искусство?» или следовали за ней. Это дает возможность в ряде случаев и доискаться генезиса основоположных мыслей Толстого об искусстве и проследить...

Входимость: 1. Размер: 17кб.

Часть текста: подчас злостные (примеры даны в предисловии к вышеуказанной книге). Поэтому всякий, кто может сказать тут свое слово правды, не должен молчать, хотя бы первичное человеческое чувство - прикосновения к чему-то слишком сокровенному - в нем и оставалось. Авторы книги, о которой пишу, - это сам Толстой и его жена. Е. Гальперин-Каминский дает лишь предисловие, с указанием документов, которыми пользовался, краткую биографию обоих Толстых (для французских читателей), да связующие вставки между текстом; текст же сплошь, - "интимные дневники" супругов, тайные ("secrets"), которые читали только он и она; письма их друг к другу, или к третьим лицам, самым близким мужу или жене. Большинство документов только что обнародовано в Сов. России (дневники в отдельных изданиях, письма С. А. в двухтомном сочинении Жданова "Любовь в жизни Толстого"). Выдержки из одного "тайного" дневника перемежаются с выдержками из другого, и видно, как муж и жена друг другу отвечают, пишут будто в одной тетради поочередно. Двое об одном, о своей любви, о своих отношениях. Не понимали друг друга? Нам часто кажется - да, не понимали. Но понимаем ли мы-то, со стороны, какое было еще между ними понимание, сверх словесного, даже толстовскими словами не выразимое? Стоит прочесть до конца эту интимнейшую повесть, 48 лет длившуюся, чтобы убедиться: такое понимание между ними было; и оно оказалось сильнее всех умственных и прочих несогласий; даже было оно, в Толстом, чуть ли не значительнее его "обращения" и всей его "доктрины". Говорят: С. А. "не подходила" к Толстому. Я скажу, быть может, ересь: но к Толстому, прежде всего, не подходила его "доктрина", его "учение". Вовсе не потому, что он любил "буржуазную жизнь", или славу, или был "грешник"; нет, толстовство не подходило к нему, как к живому человеку. ...

Поиск по творчеству и критикеCлово "SECRET"

Поиск по творчеству и критике
Cлово "SECRET"