Поиск по творчеству и критике
Cлово "VIVE"

Часть текста: Наполеон сам писал письмо императору Александру, называя его Monsieur mon frère[4] и искренно уверяя, что он не желает войны, и что всегда будет любить и уважать его — он ехал к армии и отдавал на каждой станции новые приказания, имевшие целью торопить движение армии от запада к востоку. Он ехал в дорожной карете, запряженной шестериком, окруженный пажами, адъютантами и конвоем, по тракту на Позен, Торн, Данциг и Кенигсберг. В каждом из этих городов тысячи людей с трепетом и восторгом встречали его. Армия подвигалась с запада на восток, и переменные шестерни несли его туда же. 10-го июня он догнал армию и ночевал в Вильковисском лесу, в приготовленной для него квартире, в имении польского графа. На другой день Наполеон, обогнав армию, в коляске подъехал к Неману, и с тем чтоб осмотреть местность переправы, переоделся в польский мундир и выехал на берег. Увидав на той стороне казаков (les Cosaques) и расстилавшиеся степи (les Steppes), в середине которых была Moscou la ville sainte,[5] столица того, подобного Скифскому, государства, куда ходил Александр Македонский, — Наполеон, неожиданно для всех и противно как стратегическим, так и дипломатическим соображениям, приказал наступление и на другой день войска его стали переходить Неман. 12-го числа рано утром он вышел из палатки, раскинутой в этот день на крутом, левом берегу Немана, и смотрел в зрительную трубу на выплывающие из Вильковисского ...

2. Христианство и патриотизм (главы 1-6)

Входимость: 8. Размер: 49кб.

Часть текста: теперь читателям. I Люди русские и французские жили много столетий, зная друг друга, входя иногда в дружеские, большею частью к сожалению, в очень враждебные, вызываемые их правительствами, отношения друг с другом, и вдруг оттого, что два года тому назад французская эскадра прибыла в Кронштадт, и офицеры эскадры, вышедши на берег, в разных местах много ели и пили разного вина, выслушивая при этом и произнося много лживых и глупых слов, и оттого, что в 1893 году такая же русская эскадра прибыла в Тулон, и офицеры русской эскадры в Париже много ели и пили, выслушивая и произнося при этом еще больше лживых и глупых слов, сделалось то что не только те люди, которые ели, пили и говорили, но и все те, которые присутствовали при этом, и все те даже, которые не присутствовали при этом, но только слышали и читали в газетах про это, все эти миллионы людей русских и французских вдруг вообразили себе, что они как-то особенно любят друг друга, т.е. все французы всех русских, и все русские всех французов. Чувства эти выражались во Франции в прошедшем октябре самым необыкновенным образом. Вот как описывается встреча русских моряков в "Сельском Вестнике", газете, собирающей свои сведения из всех других. "При встрече судов русских и ...

Входимость: 4. Размер: 111кб.

Часть текста: я знаю, что я вас больше не увижу, я знаю... теперь время... Не знаю зачем, я не думал, что я это скажу вам, но теперь время такое, что мы все на краю гроба, и меня стесняют наши приличия. Я вас люблю и люблю безумно, как никогда ни одну женщину. Вы мне дали счастье, которое только я испытывал. Знайте это, может быть вам это будет приятно знать, прощайте. Не успела еще Наташа ответить ему, как он уже убежал. Наташа рассказала Соне, что ей сказал Pierre, и, странно, в этом доме, набитом ранеными, с неприятелем у заставы Москвы, с неизвестностью о двух братьях, в первый раз после долгого времени у них возвратился тот задушевный разговор, которые бывали в старину. Соня говорила, что она это давно замечала и удивлялась, как он мог не сказать этого прежде, что теперь он, как сумасшедший. Наташа не отвечала. Она поднялась. — Где он теперь? — спросила она. — Дай бог ему счастья и помилуй его. Она разумела Андрея. Соня поняла это, но, с своею способностью скрывать, она спокойно сказала: — Ежели бы он был ранен или убит, мы бы знали. — Знаешь, Соня, я всей душой, всей внутренностью никогда не любила его. <Кур[агина]>, того я совсем не любила — это было другое, но его я не любила, и в этом, в первом я виновата перед ним. Ежели бы я знала, что он счастлив, и я бы могла жить, а теперь нет... Мне всё черно, всё темно на свете. Прощай. Ты спать хочешь. Да? ————— На другой день[724] Наполеон стоял[725] на Поклонной горе и смотрел на Moscou, cette ville asiatique aux innombrables...

4. Война и мир. Том 3. Часть вторая. Глава XXVIII

Входимость: 4. Размер: 7кб.

Часть текста: России, и что поэтому тот камердинер, который забыл подать Наполеону 24-го числа непромокаемые сапоги, был спасителем России. На этом пути мысли вывод этот несомненен, — так же несомненен, как тот вывод, который, шутя (сам не зная над чем), делал Вольтер, говоря, что Варфоломеевская ночь произошла от расстройства желудка Карла IX. Но для людей, не допускающих того, чтобы Россия образовалась по воле одного человека, Петра I, и чтобы Французская империя сложилась и война с Россией началась по воле одного человека — Наполеона, рассуждение это представляется не только неверным, неразумным, но и противным всему существу человеческому. На вопрос о том, чтò составляет причину исторических событий, представляется другой ответ, заключающийся в том, что ход мировых событий предопределен свыше, зависит от совпадения всех произволов людей, участвующих в этих событиях, и что влияние Наполеонов на ход этих событий есть только внешнее и фиктивное. Как ни странно кажется с первого взгляда предположение, что Варфоломеевская ночь, приказанье на которую отдано Карлом IX, произошла не по его воле, а что ему только казалось, что он велел это сделать, и что Бородинское побоище 80-ти тысяч человек произошло не по воле Наполеона (несмотря на то, что он отдавал приказания о начале и ходе сражения), а что ему казалось только, что он это велел, — как ни странно кажется это...

5. Маковицкий Д. П.: "Яснополянские записки". 1904 г.

Входимость: 3. Размер: 120кб.

Часть текста: прекрасное. Я вполне согласен с его взглядом, что если нет свободы воли, тогда нет и бога 2 . Усевшись, стал разглядывать две великолепные записные книжки — подарки от Чертковых — и расспрашивать про них. Сообщая о Чертковых, я сказал, что у них много народу и, кроме Анны Константиновны, все едят за одним столом. Л. Н. : Как это хорошо! Как мне это нравится! Они всегда так. Когда уезжали из Петербурга, набралось множество провожающих, и все они ели у Чертковых; как просто это выходило 3 . В этом им завидую. Записные книжки, которые прислал ему Чертков, понравились Л. Н.; шутя сказал: — Что мне писать (в них), Юлия Ивановна? Юлия Ивановна : Екатерину (II). Л. Н. : Этакую гадость не буду 4 . Буду детское 5 . — Я все это время был занят одной этой работой, — сказал Л. Н., — не выпускал ни капли мысли в другую работу. Два-три месяца не читал газет, и как это хорошо! Я чувствовал от этого больше облегчения и уяснения мысли, чем после того как бросил курить. О войне и политике знаю только понаслышке. Л. Н. расспрашивал про Кропоткина, которого я посетил, и, главное, что́ он говорит про войну с Японией. Я передал то, что мне рассказывал Кропоткин: «25-го января (7 февраля), — говорил он, — встретил редактора «XIX Century». «Слава богу, что не будет войны», — говорю ему. — «Как не будет? Война будет начата через 5—6 часов. Вчера замерз владивостокский порт» 6 . Через несколько дней говорил с японским посланником в Лондоне: «Уже имеете Корею!» — «Что же нам Корея? Мы хотим...

6. Война и мир. Черновые редакции и варианты. Том III. Варианты из наборных рукописей. К тому III, страница 4

Входимость: 3. Размер: 88кб.

Часть текста: граф командиром. Он в ахишки писал; я, говорит, никого не боюсь. Да куды ж идете-то? — говорили в толпе, идя всё вверх по Кузнецкому мосту. Выйдя на Лубянку, толпа остановилась и увеличилась еще приставшими от Китай-стены портными и торговцами старым платьем.[2303] Целовальник давно уж вернулся домой и малый вместе с другими говорил о французе и начальстве. Полицеймейстер, ездивший на Москву-реку с приказанием зажечь барки, сопровождаемый двумя конными драгунами, исполнив свое дело, возвращался к графу Растопчину.[2304] Толпа окружила дрожки полицеймейстера, сотни голосов вдруг заговорили, обращаясь к[2305] начальнику. Толпа не знала, зачем она шла, но, увидав начальство, мгновенно выразилось то, что занимало всех этих людей.[2306] — Мы разве, ваше сиятельство, отец, мы разве бунтуем, — были первые слова, которые услышал полицеймейстер. — Ты нам порядки покажи. Что ж мы, значит, выпили, так выпили на свои. Что, господа да купцы повыехали, а нам пропадать, что ж, мы разве собаки? — слышались голоса. Подобные[2307] речи слышал и подобные толпы видел полицеймейстер в разных сторонах Москвы во время своих разъездов в это утро по городу, и всех он успокоивал тем, что никто не уезжает и что граф остается в городе, но теперь окружившая его толпа смутила полицеймейстера. Он был смущен и потому, что в толпе этой он заметил людей с ружьями (некоторые люди разобрали в этот день негодные ружья, раздававшиеся в Кремле), и потому, что толпа эта была самая большая и пьяная из всех, которые он видел, и главное потому, что им, находившимся в двух шагах от дома графа Растопчина, нельзя было сказать, что граф не уезжал, тогда как он знал, что граф сейчас должен был уехать. — Граф не уехал, он здесь и об вас распоряжение будет, — сказал он. Полицеймейстер осторожно шагом поехал в дом графа.[2308] В толпе замолчали. Но вдруг высокий...

8. Отрочество. Глава IX. Продолжение предыдущей

Входимость: 3. Размер: 8кб.

Часть текста: Николенька, — продолжал Карл Иваныч, — тогда был Наполеон . Он хотел завоевать Германию, и мы защищали свое отечество до последней капли крови! und wir verteidigten unser Vaterland bis auf den letzten Tropfen Blut! Я был под Ульм, я был под Аустерлиц! я был под Ваграм! ich war bei Wagram!» — Неужели вы тоже воевали? — спросил я, с удивлением глядя на него. — Неужели вы тоже убивали людей? Карл Иваныч тотчас же успокоил меня на этот счет. «Один раз французский Grenadier отстал от своих и упал на дороге. Я прибежал с ружьем и хотел проколоть его, aber der Franzose warf sein Gewehr und rief pardon [58] , и я пустил его! Под Ваграм Наполеон загнал нас на остров и окружил так, что никуда не было спасенья. Трое суток у нас не было провианта, и мы стояли в воде по коленки. Злодей Наполеон не брал и не пускал нас! und der Bösewicht Napoleon wollte uns nicht gefangen nehmen und auch nicht freilassen! На четвертые сутки нас, слава богу, взяли в...

9. Война и мир. Том 3. Часть вторая. Глава XXVI

Входимость: 3. Размер: 11кб.

Часть текста: Fabvier[117] приехали первый из Парижа, второй из Мадрида, к императору Наполеону в его стоянку у Валуева. Переодевшись в придворный мундир, m-r de Beausset приказал нести впереди себя привезенную им императору посылку и вошел в первое отделение палатки Наполеона, где, переговариваясь с окружившими его адъютантами Наполеона, занялся раскупориванием ящика. Fabvier, не входя в палатку, остановился, разговорясь с знакомыми генералами, у входа в нее. Император Наполеон еще не выходил из своей спальни и оканчивал свой туалет. Он, пофыркивая и покряхтывая, поворачивался то толстою спиной, то обросшею жирною грудью под щетку, которою камердинер растирал его тело. Другой камердинер, придерживая пальцем стклянку, брызгал одеколоном на выхоленное тело императора с таким выражением, которое говорило, что он один мог знать, сколько и куда надо брызнуть одеколону. Короткие волосы Наполеона были мокры и спутаны на лоб. Но лицо его, хотя опухшее и желтое, выражало физическое удовольствие: Allez ferme, allez toujours[118]... приговаривал он, пожимаясь и покряхтывая, растиравшему камердинеру. Адъютант, вошедший в спальню с тем, чтобы доложить императору о том, сколько было во вчерашнем деле взято пленных, передав то, что нужно было, стоял у двери, ожидая позволения уйти. Наполеон сморщась взглянул исподлобья на адъютанта. — Point de prisonniers, — повторил он слова адъютанта. — Il ...

10. Война и мир. Черновые редакции и варианты. Планы и заметки к "Войне и миру"

Входимость: 2. Размер: 114кб.

Часть текста: за Волконским и умерла. Волконской — гордый, дельный, разумный и богач, его дочь старая дева, спасающаяся самоотвержением, даровита, музыкантша, поэтическая, умная и аристократка, недоступная пошлости житейской.[3] Вдова Аркадия — кузина и друг детства глупого доброго графа Толстого. Гр[аф] Т[олстой] женат на плебейке воспитаннице; у него сын Николай даровитый, ограниченный и три дочери: старшая блондинка Лиза, умна, хороша, дисграциозна, заботлива[4] [?], вторая Александра, веселая, беззаботная, любящая и третья[5] Наталья, грациозный поэтический бесенок. Анатоль сын сестры гр[афи]ни Т[олстой], молодой пройдоха. Единственный сын богач, Илья, кроткой умница, женат на красавице б...., её брат дурак светской делает карьеру нечаянно. Берг — ловкий немец, делает карьеру больше всех. Борис, Петр и Илья — друзья с молодости. Берг женится на Александре, Борис на Нат[алье], Ив[ан] на Лизе, Петр на кузине. № 2 (рук. № 1). Борис — Наталья. Имуществ[енное]. Богат, щедр, воздержан. Не понимает бедности. Обществ[енное]. Большие связи, честолюбив, такт[ичен], тверд в исполнении долга. Кроток с подчиненными. Любовное. Постоянен, любит одну всегда, чист, невинен, любит общество женщин. Поэтическое. В музыке не смыслит, но верной голос. Пишет стишки в альбом, понимает и высоко ценит дружбу и семейную жизнь. Умственное. Много читает, огромная память, последователен, логичен. Математик хороший. Отлично говорит на языках. Хорошо в шахматы. Наполеона обожает. Семейство. Мать чопорна, нежна, аристократка, двоюродная кузина кн[яжна]...

Поиск по творчеству и критикеCлово "VIVE"

Поиск по творчеству и критике
Cлово "VIVE"