Поиск по творчеству и критике
Cлова начинающиеся на букву "А"

1. Война и мир. Указатель собственных имен

Входимость: 1. Размер: 180кб.

Часть текста: введены названия журналов и газет, если они употреблены самостоятельно, а не как библиографические данные. Знак означает, что цифры страниц, стоящие после него, указывают на страницы комментариев. Августин Блаженный (354—430) — епископ, один из первых христианских теологов — т. 15: 224, 225, 227, 243. Австрийская императрица. См. Мария-Терезия. Австрийский император. См. Франц II Иосиф Карл. Австрийское эрцгерцогство — т. 13: 319, 416, 419. Австрия — т. 13: 72, 77, 121, 138, 139, 182, 194, 195, 196, 303, 320, 340, 348, 351, 365, 366, 425, 442, 571, 601, 671, 751, 768; т. 14: 116; т. 15: 90, 323, 334; т. 16: 47, 59. Адам—т. 13: 33, 593, 666. Адонирам (иначе: Адорам и Гадорам) — библейский персонаж — т. 13: 704, 725, 800. Азов — т. 13: 95. Аксаков Сергей Тимофеевич (1791—1859) — т. 13: 55. Александр I Павлович (1777—1825) — т. 13: 19, 21, 22, 28, 31, 32, 35, 36, 38, 39, 46, 48, 56, 58—61, 64—70, 72, 73, 75, 76, 78, 79, 87, 95, 104, 108, 109, 112, 115, 117—120, 122—124, 126, 130, 132—135, 142, 143, 145, 147—149, 151, 165—167, 177—184, 186, 189, 194, 218, 219, 246, 247, 265, 276, 278, 284—286, 292, 338, 344, 346, 364, 447, 476, 482, 496, 504—517, 519, 524, 525, 530—532, 536, 537, 539, 548, 557, 558, 596, 597, 600—604, 606, 607, 616, 622, 628, 632, 635, 637—643, 658, 660—664, 671, 675, 680, 686, 687, 695, 706, 707, 714, 715, 717—719, 721, 743, 746, 751, 753, 758, 806, 807, 842, 870; т. 14: 11, 12, 14—21, 23—32, 39—41, 46, 51, 53—55, 58—64, 89, 92, 97, 115, 116; 136—140, 155, 169, 186, 224, 225, 265, 343, 354, 390, 410, 430, 431, 442; т. 15: 51, 53, 78, 80, 90, 166, 169—171, 188, 194—196, 205—214, 218, 232, 235—237,...

2. О Шекспире и о драме

Входимость: 1. Размер: 136кб.

Часть текста: с этим всеобщим поклонением, и полагая, что многие переживали и переживают то же самое, я думаю, что не бесполезно определенно и откровенно высказать это мое несогласное с большинством мнение, тем более что выводы, к которым я пришел, разбирая причины этого моего несогласия с установившимся общим мнением, мне думается, не лишены интереса и значения. Несогласие мое с установившимся о Шекспире мнением не есть последствие случайного настроения или легкомысленного отношения к предмету, а есть результат многократных, в продолжение многих лет упорных попыток согласования своего взгляда с установившимися на Шекспира взглядами всех образованных людей христианского мира. Помню то удивленье, которое я испытал при первом чтении Шекспира. Я ожидал получить большое эстетическое наслаждение. Но, прочтя одно за другим считающиеся лучшими его произведения: "Короля Лира", "Ромео и Юлию", "Гамлета", "Макбета", я не только не испытал наслаждения, но почувствовал неотразимое отвращение, скуку и недоумение о том, я ли безумен, находя ничтожными и прямо дурными произведения, которые считаются верхом совершенства всем образованным миром, или безумно то значение, которое приписывается этим образованным миром произведениям Шекспира. Недоумение мое усиливалось тем, что я всегда живо чувствовал красоты поэзии во всех ее формах; почему же признанные всем миром за гениальные художественные произведения сочинения Шекспира не только не нравились мне, но были мне отвратительны? Долго я не верил себе и в продолжение пятидесяти лет по нескольку раз принимался, проверяя себя, читать Шекспира во всех возможных видах: и по-русски, и по-английски, и по-немецки в переводе Шлегеля, как мне советовали; читал по нескольку раз и драмы, и комедии, и хроники и безошибочно испытывал все то же: отвращение, скуку и недоумение. Сейчас, перед писанием этой ...

3. Война и мир. Черновые редакции и варианты. Вступления, предисловия и варианты начал "Войны и мира". Страница 1

Входимость: 1. Размер: 79кб.

Часть текста: Но время и силы мои уходили с каждым часом, и я знал, что никто никогда не скажет того, что я имел сказать, не потому, что то, что я имел сказать, было очень важно для человечества, но потому, что известные стороны жизни, ничтожные для других, только я один, по особенности своего развития и характера (особенности, свойственной каждой личности), считал важным.[173] Больше всего меня стесняют предания, как по форме, так и по содержанию. Я боялся писать не тем языком, которым пишут все, боялся, что мое писанье не подойдет ни под какую форму, ни романа, ни повести, ни поэмы, ни истории, я боялся, что необходимость описывать значительных лиц 12-го года заставит меня руководиться историческими документами, а не истиной, и от всех этих боязней время проходило, и дело мое не подвигалось, и я начинал остывать к нему. Теперь, помучавшись долгое время, я решился откинуть все эти боязни и писать только то, что мне необходимо высказать, не заботясь о том, что выйдет из всего этого, и не давая моему труду никакого наименования. № 2 (рук. № 39). [174]Печатая начало предлагаемого сочинения, я не обещаю ни продолжения, ни окончания[175] его. Мы, русские, вообще не умеем писать романов в том смысле, в котором понимают этот род сочинений в Европе, и предлагаемое сочинение не есть повесть, в нем не проводится никакой одной мысли, ничто не доказывается, не описывается какое нибудь одно событие; еще менее оно может быть названо романом, с завязкой, постоянно усложняющимся интересом и счастливой или несчастливой развязкой, с которой уничтожается интерес повествования.[176] Для того, чтобы объяснить читателю, что такое есть предлагаемое сочинение, я нахожу удобнейшим описать то, каким образом я...

4. Мережковский Д. С.: Л. Толстой и Достоевский. Часть первая. Восьмая глава

Входимость: 4. Размер: 42кб.

Часть текста: их, блудил, обманывал. Ложь, воровство, любодеяние всех родов, пьянство, насилие, убийство... не было преступления, которого бы я не совершал" 1 . Но, если, кроме святости духа, мы признаем и святость плоти, кроме христианской, столь же вечную святость языческую или, по крайней мере, ветхозаветную, не отмененную, а только преображенную Сыном, то, может быть, с этой точки зрения жизнь Л. Толстого представится все-таки самою стройною, целостною и прекрасною, в народном смысле - благолепною жизнью, в современном, культурном, не только русском, но и европейском обществе; с этой точки зрения окажется, что он был не "вором", а бережливым хозяином-домостроителем, не "насильником", а добрым господином слуг своих и домочадцев, не "убийцею", а храбрым воином, не "пьяницею", а мудрым и трезвым эпикурейцем, опьянявшимся самою невинною радостью жизни, не "прелюбодеем", а верным супругом, сохранившим в незапятнанной чистоте брачное ложе, чадолюбивым отцом семейства, подобным патриархам, отцам Ветхого завета, Аврааму, Исааку и Иакову. Этою не девственною, но и в самом сладострастии целомудренною чистотою и свежестью веет от всей жизни его, как от старого зеленого дерева, как от холодного и прозрачного подземного источника. Болезненных противоречий и лжи нет в самой жизни, в самих делах и даже в чувствах Л. Толстого, противоречия и ложь начинают обнаруживаться только тогда, когда мы приступаем к сравнению совершенной языческой жизни его с его несовершенным христианским сознанием. Дела его обличаются не делами, а только словами и мыслями. Для того, чтобы жизнь Л. Толстого казалась безупречно прекрасною, надо забыть не то, что он делает и чувствует, а лишь то, что он говорит и думает о своих делах и чувствах. Он исполнил ветхий закон, и вся его трагедия лишь в том, что он дела закона своего не оправдал своею...