Поиск по творчеству и критике
Cлова начинающиеся на букву "В"

1. Толстая С. А.: Дневники. 1908 г.

Входимость: 1. Размер: 22кб.

Часть текста: их: перепишу все его дневники, записные книжки, все то, что касалось его творчества. В настоящее время он опять в катающемся кресле с неподвижно положенной ногой, которая слегка припухла. Воспаления нет, и боли нет. Сам он что-то слаб. Постоянно живущих нас в Ясной Поляне теперь: Лев Николаевич, я, дочь Саша, доктор чех Д. П. Маковицкий, Варв. Мих. Феоктистова, как помощница и подруга Саши, и секретарь Льва Николаевича H. H. Гусев, которому ежедневно утром Лев Николаевич диктует поправки и новые мысли и вновь составляемый "Круг чтения". Пережили так называемый юбилей восьмидесятилетия Льва Николаевича. В общем - сколько любви и восхищения перед ним человечества. Чувствуется это и в статьях, и в письмах, и, главное, в телеграммах, которых около 2 000. Все я собираю и намереваюсь отдать на хранение в Исторический музей в Москву. Так я будет: "Юбилейный архив". Были и трогательные подарки: первый был от официантов петербургского театра "Буфф" с прекрасным адресом. Подарок этот - никелированный самовар с вырезанными на нем надписями: "Не в силе бог, а в правде", "Царство божье внутрь вас есть", и 72 подписи. Потом прислали художники прекрасный альбом с акварельными рисунками. Много портретов Льва Николаевича, и шелком вышитый, и весь из мелкого писанья рассказа Льва Николаевича; от торжковоких кустарей прекрасная кожаная подушка вышитая; от кондитера Борман 4 Ґ пуда шоколада, из которого 100 коробок для раздачи яснополянским детям. Еще от кого-то 100 кос нашим крестьянам; 20 бутылок вина St. Raphael для желудка Льву Николаевичу. Еще ящик большой папирос от фабрики Оттоман, который Лев Николаевич с благодарным письмом отправил назад, так как он против табаку и куренья. Были и злобные подарки, письма и телеграммы. Например, с письмом, в котором подпись "Мать", прислана в...

2. Бунин И. А.: Из книги "Освобождение Толстого"

Входимость: 1. Размер: 30кб.

Часть текста: с опустившимся пожелтевшим курпеем, в белой, грязной, с широкими складками черкеске» и с винтовкой в руке <...> 1 . Многообразие этого человека всегда удивляло мир. Но вот тот образ, что вспомнился мне 7 ноября четверть века тому назад, — этот кавказский юнкер с его мыслями и чувствами среди «дикой, до безобразия богатой растительности» над Тереком, среди «бездны зверей и птиц», наполняющих эту растительность, и несметных комаров в воздухе, каждый из которых был будто бы «такой же особенный от всех», как и сам юнкер ото всего прочего: не основной ли это образ? Юнкер, думая о своей «особенности», с радостью терял чувство ее: «Ему ясно стало, что он нисколько не русский дворянин, член московского общества, друг и родня того-то и того-то, а просто такой же комар или такой же олень, которые живут теперь возле него. Так же, как они, как дядя Ерошка, поживу и умру. И правду он говорит: только трава вырастет...» Это стремление к потере «особенности» и тайная радость потери ее — основная толстовская черта. «Слова умирающих особенно значительны». И, умирая, он, величайший из великих, говорил: «На свете много Львов, а вы думаете об одном Льве...

3. Горбунова-Посадова Е.: Друг Толстого Мария Александровна Шмидт. Вместо предисловия

Входимость: 2. Размер: 3кб.

Часть текста: высокую, очень худую старушку, казалось, придавленную к земле тяжелым, длинным полушубком, повязанную вязанным черным платком поверх вязанной серой "катанной" шапки. Она безуспешно распутывала кушак, стягивавший полушубок. Я сразу поняла, кто передо мной, хотя никогда раньше не видела ее. Это была Марья Александровна Шмидт, старый друг Льва Николаевича. - Что это, душечка, какими церберами вы себя окружаете, - старухе зайти обогреться нельзя, - говорила М. А., слегка раздраженно, полушутливым, усталым голосом, быстро целуя меня в щеку и своими худыми руками обнимая меня за плечи. Я стала помотать ей раздеваться, об'ясняя, как приходится обороняться от множества приходящих людей, не дающих работать. - Работа, работа, - говорила М. А., уже сидя в столовой, в изнеможении положив руки на колени и устало; сгорбившись. - А почему вы знаете, с чем человек пришел к вам? Может быть, это самое главное, самое нужное для него и для вас? Она говорила ласково, но твердо, не осуждала, а высказывала свое глубокое убеждение, свою веру в то, что важнее того человека, который стоит перед тобой и нуждается в твоем внимании, для тебя нет ничего и не должно быть. М. А., пока я суетилась, приготовляя ей поесть, рассказала, что она выбралась из "божественного" Овсянникова в Москву, чтобы передать друзьям ряд переписанных ею сочинений Льва Николаевича, частью в подарок, частью для продажи, так как ей нечем ...

4. Райнов Т.: Эстетика Толстого и его искусство

Входимость: 1. Размер: 148кб.

Часть текста: удовлетворялась — пересмотр обращался в суд, а суд, даже не требуя и не давая времени для отправления всей процедуры судоговорения, исчерпывался решительным, категорическим вердиктом — обвинительным. На все прошлое клался размашистый крест, и возвещалось начало новой эры творчества. На жизненном и творческом пути Толстого мы — на уровне 1860 года. Художнику перевалило за тридцать. Он — счастливый автор «Детства», «Отрочества» и «Юности», севастопольских рассказов, «Альберта», «Люцерна», «Трех смертей» и др. вещей, которые нам кажутся теперь работами высокого достоинства. Не всё давалось ему в это время столь же удачно. Не ладилась работа над будущими «Казаками». Не особенно счастливо сложился первый опыт романа в «Семейном счастьи», и автор болезненно воспринимал эту неудачу. Да, на ряду с огромными успехами были и разочарования. Но общий баланс всего созданного, казалось бы, не давал Толстому повода отрекаться от всего своего художественного прошлого. И, однако, в 1860 году он осудил его со всею страстностью и категоричностью, присущей его приговорам. Правда, это осуждение по своей форме не достаточно лично. Кажется, что оно носит слишком общий и абстрактный характер, чтобы иметь в виду именно индивидуальное и конкретное творчество Толстого. Но так это всегда у Толстого. Чем глубже он затронут лично, тем общее, тем универсальнее и категоричнее его приговоры. Он пишет Фету: «... есть бессознательное глупое желание знать и говорить правду, стараешься знать и...

5. Черновые тексты "Отрочества" и "Юности". VII. Варианты из второй редакции "Юности"

Входимость: 1. Размер: 45кб.

Часть текста: новое еще для меня чувство раскаянiя и положило начало совершенно новому моральному движенью. — Въ душу каждаго человека вложено одинаковое прекрасное представленiе идеала нравственного совершенства, и каждому дана способность, по мере движенiя жизни, обсуживанья ея явленiя и сравненiя ихъ съ этимъ идеаломъ. Но для этаго обсуживанья и сравненья нужна известная степень силы мышленья или моральнаго уединенiя, которыхъ не допускаетъ молодая жизнь съ ея шумнымъ, ласкающимъ страсти, разнообразнымъ ходомъ. — Но иногда вдругъ совершенно случайно приходить эта минута морального уединенья и способность обсуживанья со всей силой сдержаннаго моральнаго стремленiя, и съ темъ большей силой, чемъ дольше она спала, проникаетъ въ душу человека и обновляетъ ее какъ будто вдругъ пришла человеку минута сводить счеты въ моральной книге, за долго пропущенное время. Такихъ минутъ я не зналъ въ моемъ детскомъ и отроческомъ возрасте. Я зналъ чувство досады, но раскаянiя, этаго болезненнаго упрека въ невозвратимой моральной потере я еще никогда не испытывалъ. Такого рода минуту моральнаго счета съ самимъ собою, (потому что я уже года 2 жилъ самостоятельно, и уже набралось достаточно пропущенныхъ счетовъ), породившую въ первый разъ чувство раскаянiя, я полагаю началомъ юности. Какъ ни мало времени продолжались эти моральные порывы, и какъ ни долго (года иногда) проходило времени отъ однаго до другаго, я все таки считаю ихъ главными замечательными событiями жизни. Ежели нельзя назвать естественнымъ состоянiемъ то восторженное состоянiе души, въ которомъ она находится во...